Бог войны - [162]

Быстро перейдя к другому покойнику, он понял, что нет даже нужды смотреть, та же ли участь его постигла, и лишь хотел попытаться опознать кого-нибудь из них, чтобы установить, из какой деревни они пришли.

Перевернул пикой крупного мужчину и увидел лик как у церковной горгульи. Быть может, этот застывший ужас на лицах мертвых – печать самого дьявола, подумал он.

– Распространяется быстро! – крикнул он, направляясь обратно к лошадям. – Минула стороной деревни на востоке. Катится на север.

– Вы уверены? – спросил Мёлон.

– Эти люди направлялись к Шульону и монастырю.

– Им нужно было, чтобы монахи помолились за них, – отозвался Мёлон.

– Искупление тут ни при чем, Мёлон, – отрезал Блэкстоун.

Они пришпорили коней, покинув позади гноящийся труп крупного бородатого мужчины, отмеченного не только печатью ангела тьмы, но и клеймом в виде цветка лилии, поставленным Томасом месяцы назад.

Урок, преподанный Блэкстоуном деревне Кристоф-ла-Кампань в наказание за убийство английского гонца и избиение Уильяма Харнесса, не пошел ей впрок. Жители поступили как и ожидалось, выдав его Сакету, но по-прежнему изнывали от ненависти к англичанину. А когда нагрянул мор, набросились друг на друга, как волк в капкане, отгрызающий собственную лапу.

– Сюда она пришла первым делом, – заметил Блэкстоун, когда они с некоторого отдаления наблюдали, есть ли среди домов деревни хоть какое-то движение. – Пробралась, как враг сквозь задние ворота. Они не алкали монашеских молитв, Мёлон, они хотели нанести удар по мне. Хотели войти в наши стены, прежде чем чума проявится на их телах в полную силу.

Солдаты перекрестились.

– Иисусе благий на кресте! Вот это ненависть, сэр Томас, – проговорил один.

Мёлон поглядел вверх и вниз вдоль слякотной дороги.

– Сие главный тракт почитай для всякого в этих краях. Если странник переступит этот порог, то умрет через неделю и заразит других.

Люди не находили себе места, некоторые то и дело поглядывали через плечо, словно злые духи могли слететь на них с вершин деревьев. Они видели в полях скот, оставшийся без присмотра; коровник стоял пустой. Лишь в одном или двух домах сквозь солому крыш сочился дымок. Ни лая собак, ни плача детей.

– Многие из них лежат, где упали, – сказал Блэкстоун. – Дикие кабаны и падальщики пожрут трупы, и болезнь будет распространяться. Разожгите огонь, сделайте факелы. Войдем и сожжем их.

* * *

Оторвав полоски от своих рубах, Блэкстоун и его люди сделали повязки, закрывающие носы и рты, и медленно въехали в зловеще притихшую деревню. Он и Мёлон несли горящие факелы, двое других охраняли их с пиками наготове. Они подъезжали к каждой мазанке, призывая оставшихся в живых, но везде их встречал лишь мрак, смрад испражнений людей и животных, смешивавшийся с миазмами разложения тел, валявшихся как попало на грязном тракте. Словно внезапный, беззвучный удар Небес поразил их на месте. На самом деле некоторые из них пытались заползти в свои халупы, но сдались на полпути или свалились на пороге; другие же просто упали на улице. Дома более зажиточных селян были наполовину из дерева и имели окна, затянутые промасленной тканью, и эти привилегии не дали им защиты, и семьи внутри лежали в гротескных посмертных объятьях.

Пробираясь по деревне, они насчитали четырнадцать домов, частью с тростниковыми кровлями, частью едва ли не сараев, накрытых шкурами. Вероятно, в деревне жило человек семьдесят. Сломанные хлевы и разбросанные куриные перья вокруг незапертых курятников поведали, что хищники навещали оставленных без присмотра животных не меньше недели.

– Там! – вдруг указал Мёлон.

В дальнем конце деревни, сбившись в кучу, сидели мужчины, женщины и дети, ввалившимися глазами со страхом взирая на приближающихся всадников.

– Поговори с ними, – приказал Блэкстоун Мёлону. – Узнай, сколько выживших.

Томас остался на месте, а Мёлон осторожно приблизился и заговорил со съежившимися селянами.

– Не меньше двадцати ушли в лес, – доложил он. – Остальных похоронили в яме на пастбище. Они не знают, что делать, так что остались здесь. Еды, почитай, никакой, зато воды вдосталь.

Повернувшись, Блэкстоун срезал с рамы распяленную для сушки козью шкуру, а потом, осторожно взяв труп за рукав у запястья, перетащил на нее. И окликнул пикейщиков:

– Стащите кровли и используйте их, – с этими словами он перетащил труп через порог хибары. Солдаты было замялись, но, видя, как Томас собирает покойников, вскоре последовали его примеру.

– Давайте их на помощь! – приказал Блэкстоун, указав на жителей деревни. – На остриях пик, если потребуется.

Мёлон тащил тело на коровьей шкуре, срезанной с одной из кровель.

– Мы не можем делать этого в каждой встречной деревне. Риск слишком велик.

– Понимаю, – признал Томас, сообразив, что задача почти непосильна, – но это селение представляет опасность для других, а если есть и другие выжившие, мы дадим им шанс. Неизвестно, насколько далеко и быстро зашла чума. Сожжем все. Если эти люди останутся в живых, то смогут отстроиться заново.

К исходу дня они собрали тридцать семь тел мужчин, женщин и детей, сложив их в один из домов. Стащив тростниковые кровли с других домов, забросали тела ими. Утирая пот с лица, Блэкстоун ужаснулся при мысли, что резкий привкус соли на губах может быть предвестьем болезни. Как только последние трупы накрыли, к нему подошел Мёлон.