Бог любит Одессу - [10]

— Вот старая карга, — в сердцах произнесла Валентина, — три года про­шло с тех пор, а она все о своем. Мы с тех пор замки поменяли и пса завели, так что к нам никто не сунется. А обстановка у нас спартанская, потому что к нам в основном рыбаки приезжают. Они вещи бросили — и на рыбалку. Никто даже телевизор не включает, не нужен он им.

— Хорошо, — согласился Олесь, — плачу за пять дней вперед. Понравит­ся, останусь еще на три дня.

— А чего не больше?

— Отпуск у меня короткий.

— На ужин что приготовить?

— Суп с галушками, — пошутил Олесь

— Можно и суп, — ответила Валентина, не поняв или не приняв шутки,

— Что пьешь?

— Ничего, я трезвенник.

— Трезвенник — это хорошо. Проблем меньше. А то сколько ни предупреждай жильцов, что я женщина мужняя, стоит выпить граммов двести — забывают.

— Я не забуду.

Олесь разделся, влез в шорты и, взяв полотенце, вышел во двор в дверь, противоположную той, что вела на крыльцо. Где-то там за стеной залаял было пес, но сделал это как-то неуверенно, видимо, окрик хозяйки здорово на него подействовал.

В той части двора, о которой говорила Валентина, было довольно уютно. Под навесом стояли холодильник и газовая плита. В неком подобии бесед­ки, увитой плющом, был стол, вокруг которого стояло несколько табуреток. Чуть в стороне — душ, похожий на маленький парник, так как стены его были покрыты полиэтиленовой пленкой, почти прозрачной. То есть, через нее можно было смутно видеть, что в душе находится кто-то. Но рассмотреть конкретно его формы не представлялось возможным.

Вода в душе была в прямом смысле горячей, однако Олесь знал, что после такого душа возникнет приятное чувство прохлады. Он вернулся в комнату, улегся на кровать и стал подводить итоги первой половины первого дня в Беляевке.

На месте своих коллег, которые, безусловно, ждут его здесь, он поступил бы так же. То есть, создал позиции, прежде всего на автостанции, местах общего пользования, магазинах и рынке.

Безусловно, договорился бы с бабой Одаркой.

И нет сомнения, что его уже взяли на крючок, что, собственно, и было нужно. Ибо надеяться на то, что он может проникнуть в Беляевку незамечен­ным, было смешно.

Единственно, что пока не стыковалось, это.

В дверь комнаты тихо постучали. Олесь вскочил с кровати и пошел от­крывать.

В коридоре стояла Валентина.

— Совсем замоталась, — сказала она, — нужен твой паспорт.

— Конечно, — ответил Олесь, вернулся, достал из барсетки паспорт и передал его хозяйке.

— Вечером верну, — сказал она и удалилась.

А Олесь снова завалился на кровать.

Все стало на свои места. Последний штрих, которого он так ждал, был только что сделан.

«А вот вам всем хрен! — подумал Олесь. — Молодец, папаня, нашел возможность достать мне паспорт с другими установочными данными, пусть поломают голову, контрразведчики».

Неожиданно для себя Олесь уснул и проснулся ровно в семь вечера. Он поднялся с кровати, умылся, прополоскал рот и вышел в ту часть двора, где была кухонька и стол в беседке, увитой плющом.

Хозяйка стояла за плитой, на сковороде у нее что-то скворчало.

— А где остальные жильцы? — спросил Олесь.

— На рыбалке, — ответила Валентина.

— А где муж?

— На смене, — сказал хозяйка. — Он тебе зачем?

— И точно, зачем он мне, — сказал Олесь.

А хозяйка между тем стала носить на стол все, что было у нее на плите. Сковороду с жареной говядиной, салаты из огурцов и помидоров раздель­но, хлеб, нарезанный крупными ломтями, сочную редиску с хвостиками на пластмассовой тарелке. А потом на столе появился графинчик с красноватой наливкой.

Олесь вопросительно посмотрел на хозяйку.

— Это всего лишь наливка, — сказал она, — даже не настойка. Так что ты можешь смело выпить, ее все трезвенники пьют.

Наливка была очень приятной, Олесь похвалил хозяйку. Она тут же нали­ла ему вторую стопку, но он от нее отказался и стал жадно есть мясо, с хру­стом заедая его редиской, помидорами и огурцами.

— А где вы работаете? — спросил Олесь.

— На станции.

— Автобусной?

— Очистительной, — сказал Валентина. — Я завтра с утра на работу, так что ты будешь закрывать не только комнату, но и дом, и калитку.

И Валентина вручила гостю еще два ключа.

Топаз

Казимир Сигизмундович Семенович родился в городе Витебске, с отличи­ем окончил там среднюю школу и поехал в Ленинград, где поступил в Универ­ситет на геолого-физико-химический факультет. По окончании его он получил распределение в Одессу, где был филиал Океанографического института. И сколько ни удивлялся Казимир логике распределителей, поскольку в океа­нографию, как правило, шли выпускники гидрогеологического факультета, в Одессу он уехал с радостью.

К распаду Советского Союза он был заместителем заведующего лабора­торией. Но рухнул Союз, независимая Украина сократила финансирование института. И Казимир Сигизмундович оказался на мели. Однако он не про­пал, напротив, новый спрос на его профессиональные возможности сделал его почти единственным в Одессе специалистом профессии, которая имела название — геммология.

Именно к нему сегодня утром звонил бывший коллега по Океанографиче­скому институту и просил принять его с экзотическим напарником.

Семенович к приходу гостей побрился и переоделся.