Она вырвала руки и спрятала в карманы. Посмотрела с вызовом.
— А может, я не боюсь?
— Господи, что за детство? Боюсь, не боюсь… Не в этом дело! Мне бы себя вытащить, а с тобой… Извини.
Она снова усмехнулась.
— Пока что вытаскивала тебя я. Так что даже не обидно.
Шмыгнула носом и отвернулась. Только слез мне не хватало… Нужно было всё-таки уйти, не прощаясь.
Поднялся, кряхтя, но тут же согнулся в приступе кашля. В груди будто граната взорвалась. Набежали слезы, дыхание вышибло. Я упал на колени, стащил с головы шапку и вжался лицом в душную ткань. Когда приступ миновал, с трудом взгромоздился на стул, сгорбился и затих, прикрыв глаза. Ассоль поднялась и ушла. Сил не было спросить, куда…
Наверное, уже не вернется… Полицейский с дубинкой всё прохаживался неподалеку, бросая в мою сторону настороженные взгляды. Узнал? Или просто проявляет бдительность?
Что делать? Уйти, пока полицейский не вспомнил, где он меня видел… До дверей — метров двадцать. Ряды кресел, дальше — столики кафе, ларьки со всякой всячиной и люди. Много людей. А что, если опять случится что-нибудь страшное? Как в автобусе…
— Вот, выпей. — я не заметил, как Ассоль вернулась. — Кофе с коньяком. Перестанешь кашлять.
— Спасибо.
Села, отгородив меня от полицейского. Тот, кажется, расслабился. Просто двое тинейджеров ждут электричку…
— Ты без меня пропадешь. — сказала, глядя в сторону. — Упадешь где-нибудь и протянешь ноги.
— Я и раньше попадал в неприятности.
— Оно и видно…
До истерики, до визга мне было страшно, что с этой странной девочкой что-нибудь сделается по моей вине. Как с Кейт… Почти три года прошло, а я всё не могу избавиться от этого горького чувства: Беспомощность. Безнадежность. Непереносимое желание всё изменить, вернуть назад, и — бессилие. Невозможность этого, казалось бы, простого действия… Сколько раз я себе представлял, как поступаю совершенно иначе. Не как идиот…
Вдруг Ассоль вскочила, надела лямки рюкзака и протянула руку.
— Пойдем. Быстро, но без паники. По сторонам не пялься.
— Ты что-то увидела?
— По-моему, да. Там какие-то подозрительные, кивают в твою сторону.
— Черт… Джафар так просто не отцепится.
— Джафар? Мертвец Джафар? Это от него ты прячешься? — она остановилась.
Я тоже застыл.
— Откуда ты его знаешь?
— Ну ты даешь… Кто ж не знает Мертвеца? Да им детей в детсадах пугают! Ты наркоман? Игрок? Сколько ты ему должен?
— Нет, я не наркоман. И не игрок…
— А что тогда?
— Я же говорил. Опоздал из-за аварии, сорвал сделку…
Она, поминутно оглядываясь, потащила меня вглубь зала ожидания. Зайдя в темный коридор, распахнула какую-то дверь. Раковина, откидная полочка, кушетка…
— Это комната матери и ребенка. Посидим немножко. — заперла задвижку, и, не снимая рюкзака, села. — Только тихо…
Я упал рядом, привалившись к холодной стене. Было темно, из мусорной корзины несло использованными памперсами.
Сознание сразу стало уплывать. Сквозь сон почувствовал, как Ассоль сжала мою ладонь. Я ей ответил. Снова нахлынуло чувство вины. Зачем я её втягиваю?
ИЛЬЯ ВОРОНЦОВ, МОСКВА.
Когда начало светать, удивленно огляделся. Просидел всю ночь над необычным, я бы даже сказал, сверхъестественном хобби дяди Кости, и не заметил, как пришло утро.
А ведь он никогда не был выдумщиком. Фантастику, насколько я знаю, не жаловал… Интересно, отец знает? Меня продрал озноб. Черт! Я же ему не сообщил! Неудобно вышло… Сколько сейчас? Семь…
Достав телефон, несколько секунд смотрел на пустой, черный экран. Я же его вчера выключил! И забыл.
— Привет, па… Прости, я вчера совсем замотался, тут такое дело…
— Да знаю я уже. Новости посмотрел. Лене не звонил?
Я не сразу догадался, что это он о супруге дяди Кости. Я её совсем не знал.
— Я же говорю, замотался вчера.
— Позвони, она ждет. Что-то хочет сказать.
— Я лучше заеду. Как думаешь, сейчас не рано?
— В самый раз. На похороны-то придешь, не забудешь?
— Я же извинился. Тут такое… Потом расскажу. Пока.
— Подожди! Должность-то примешь? Петрович тебя прочил…
— Да ты что? Кто мне даст? В Управлении — без году неделя, ни опыта, ни связей.
— Это даже хорошо. Костя считал, у тебя свое видение.
— Да уж… В Управлении оно только не в чести… Слушай, пап, давай об этом потом, а? Я, может, к тебе заскочу вечером. Лады?
По дороге мучительно вспоминал отчество супруги Кремлева.
Мраморный подъезд, домофон. Какая у них квартира? Всё из памяти повылетало…
— Елена Демьяновна? Меня зовут Илья Воронцов, я заместитель…
— Заходите, Илья. Я вас жду.
* * *
После разговора с женой Кремлева всё запуталось еще больше: ни о каком хобби супруга она не знала, была уверена, что свободное время муж проводит на рыбалке за городом, или в клубе…
Импозантная такая дама. С раннего утра — при параде: прическа, туфли, деловой костюм. Упомянула правда, что собиралась заняться хлопотами…
Меня ждала по одной-единственной причине: была убеждена, что смерть Константина Петровича — несчастный случай. Оказывается, о моих вчерашних похождениях было известно буквально всем, и её специально попросили меня заверить: как жена, Елена Демьяновна ни к кому никаких претензий не имеет. Костя действительно в последнее время жаловался на сердце, и вот — не уберегся…