Боевыми курсами. Записки подводника - [19]

Не успели мы с Фартушным обменяться впечатлениями о нечаянном избавлении, как перед самым носом подводной лодки раздался оглушительный взрыв. Значит, фашист увидел наш силуэт слишком поздно — бомба перелетела через корабль. Командир приказал погружаться еще глубже. На мгновение показалось, что гибель неминуема — стоит немцу лишь прицелиться поточнее. Но фашистский пилот больше не потревожил нас — видимо, уже не различал наш след на черной поверхности бликующего моря и не стал нас преследовать.

После этого случая командир разрешил после всплытия выходить лишь в надводный гальюн, который находился в ограждении боевой рубки, и только по одному. Чуть позже мы отказались и от этого, ввиду постоянной опасности оставить кого-нибудь за бортом.

Надо сказать, что в начале войны отсутствовало элементарное взаимодействие подводных лодок с флотской авиацией и надводными кораблями. Тяжелое положение на фронте в районе Одессы, а несколько позже и под Севастополем потребовало от флотской авиации срочной помощи армейским частям, поэтому с первых дней войны флотская авиация, к нашему огромному сожалению, почти не работала на море.

Забегая вперед, скажу, что и впоследствии почти вся флотская авиация работала в интересах армии, и это, по-видимому, было правильно. Но по этой причине подводные лодки самостоятельно искали противника, иногда встречались с конвоями, которые, повторяю, состояли из мелких судов и шли под самым берегом и на столь малых глубинах, что наши подводные лодки не всегда могли сблизиться с ними на расстояние торпедного залпа.

Было очевидно, что удары по этим конвоям следовало наносить другими силами флота — авиацией и малыми надводными кораблями. Мы это хорошо понимали, но, оставив в самом начале войны военно-морские базы и аэродромы в северо-западной части Черного моря и в Крыму, Черноморский флот не мог использовать эти силы. Поэтому борьбу с судами и кораблями противника возложили на нас, подводников…

Первое на Черном море удачное торпедирование провела подводная лодка «Щ-211» под командованием капитан-лейтенанта А. Д. Девятко. 7 августа 1941 года она потопила вражеский транспорт. Этому успеху радовались мы все.

Осенью 1941 года наши подводные лодки потопили еще несколько транспортов и вспомогательных судов. Свободно плавать на Черном море противник уже не мог. Наши подводные лодки везде преследовали врага, поэтому немецкие суда стали ходить с большим охранением. Плавание в конвоях значительно замедлило оборачиваемость транспортных средств фашистского флота.

В конце октября 1941 года обстановка в Крыму значительно обострилась. Немцы подошли к Перекопу и создали реальную угрозу Севастополю. 20 октября противнику удалось захватить Ишуньские укрепления до того, как Приморская армия сосредоточилась в северной части Крыма.

Сложившаяся обстановка вынудила командование флота послать подводную лодку «С-31» в Каркинитский залив для обстрела фашистских войск на Ишуньских позициях Перекопского перешейка.

Перекопский перешеек представляет собой узкую полосу суши, соединяющую Крымский полуостров с материком и разделенную Каркинитским заливом и Сивашем. Берега у Перекопа обрывистые, а поверхность равнинная. В годы Гражданской войны и иностранной интервенции он стал местом ожесточенных боев.

Каркинитский залив — самый мелководный район Черного моря. Его глубина не превышает 30 метров, а район артиллерийской позиции, с которой нам предстояло вести огонь, был и того мельче — 6–8 метров. Осадка подводной лодки 4 метра, следовательно, запас воды под килем оставался небольшим.

Обстрел охраняемых береговых объектов — задача для подводных лодок необычная, а потому весьма трудная и опасная. Курсами боевой подготовки того времени она предусмотрена не была, поэтому перед войной мы подобных задач не отрабатывали. Малейшее нарушение герметичности прочного корпуса подводной лодки могло лишить ее основного тактического качества — возможности погружения, и, таким образом, сразу обрекало на гибель. Для этого оказалось бы достаточно попадания в корпус 20-миллиметрового снаряда…

Согласно полученному боевому приказу, обстреливать скопления фашистских войск на Перекопском перешейке в районе Ишуньских позиций мы должны были ночью, поэтому корректировать огонь, используя оптический прицел, мы никак не могли. Это предъявляло жесткие требования к точному знанию своего места, что в темноте при выключенных маяках и навигационных знаках было нелегко, и, наконец, мелководность района — наличие неисчислимых отмелей и банок — делала задание особенно трудным.

Молодым офицерам штурману лейтенанту Якову Ивановичу Шепатковскому, минеру лейтенанту Сергею Григорьевичу Егорову, да и всему личному составу предстояла сложная боевая задача.

Командир поручил мне подготовить подводную лодку к походу, организовать и провести на ней общекорабельные учения по живучести, а также проверить состояние аварийно-спасательного и противопожарного имущества.

Воспитать у личного состава уверенность в живучести корабля, силе боевой техники и подводной лодки в целом крайне важно. Уверенность матроса и старшины в силе своего оружия возрастает вместе с повышением уровня мастерства. Доскональное изучение боевой техники, твердое знание боевых инструкций, достижение высоких нормативных показателей, умение устранять характерные задержки, неисправности и повреждения в бою — вот на что обращали мы тогда основное внимание.