Боевыми курсами. Записки подводника - [16]

— Дорогие мои товарищи! Подводники!

Голос мой далеко разнесся над просторами Южной бухты. Я почувствовал, что все замерли в ожидании, приободрился и стал говорить. Свое выступление я закончил такими словами:

— Великий русский полководец Александр Васильевич Суворов, обращаясь перед боем к своим верным солдатам, говорил: «Костьми лечь, но не посрамить земли русской…» А мы, советские подводники первой подводной лодки типа «Сталинец» на Черноморском флоте, заверяем нашу родную партию и советское правительство, что тоже готовы лечь костьми, но земли советской не посрамим никогда и по примеру первой подводной лодки типа «С» на седой Балтике станем краснознаменным кораблем!..

Нелегко было произнести это ответственное обещание, но еще труднее было его выполнить. Забегая вперед, скажу, что это обещание мы выполнили с честью.

На контрольно-пропускной пост (КПП) бригады подводных лодок потянулись жены старшин и командиров. Женщины плакали, причитали. Меня вызвали на КПП после обеда. У входа стояла Вера с дочуркой. Как она изменилась… Большие, полные слез глаза смотрели необычайно строго и тревожно. С волнением жена спросила меня:

— Когда в море пойдешь?

Этот простой вопрос сразу успокоил меня, внушил уверенность.

Вот она, прекрасная душа русской женщины, ее необъяснимый внутренний мир. Не о себе, не о дочурке она проявляла заботу в этот самый тяжелый, первый день войны, а обо мне и моих товарищах. И в дальнейшем, в мучительно долго затянувшиеся годы войны, она не раз проявляла мужество, стойкость и умение владеть собой.

Следующую ночь я провел на палубе подводной лодки в тревожном ожидании очередного налета. Когда взвыла сирена воздушной тревоги, мы приготовились отразить нападение на базу. Но причиной сигнала оказался одинокий самолет-разведчик, который почти сразу поймали прожектора. Вмиг темное небо рассекли сотни разноцветных следов трассирующих снарядов, и самолет сбили.

Севастополь перешел на военное положение. На стекла в домах наклеили бумажные ленты. Город замер. По вечерам и ночью здания были затемнены, фонари уличного освещения не включались. Нигде не было ни огонька: горожане строго соблюдали правила светомаскировки.

Многие неспешно, без паники покидали город. Семьи военнослужащих эвакуировали в близлежащие курортные города: Ялту, Гурзуф, Евпаторию. Моя семья оказалась в Ялте.

Многие из нас тогда еще не понимали всей глубины опасности, которая нависла над нашей Родиной, поэтому, провожая близких, мы напутствовали: много вещей с собой не брать, к осени мы фашистов разобьем.

Личный состав поселился на подводной лодке. Сходить на берег разрешалось только офицерам по служебным делам, а остальным — лишь в исключительных случаях. Корабль находился в постоянной немедленной готовности к выходу в море.

Больше не слышно было обычных оживленных разговоров на палубе. Не пели по вечерам матросы. Исчезло прежнее оживление в кают-компании. Все мысли захватила война: ненависть к врагу, тревога за судьбу Родины, вера в победу.

Все для фронта! Все для победы! Повсюду, в газетах, по радио и на плакатах, устами всех граждан нашей Родины повторялись эти боевые звучные слова.

Уже на шестой день войны, 28 июня 1941 года, была написана песня «Священная война». Не перестаю удивляться, как быстро и вовремя появилось это поистине эпохальное произведение. Буквально мурашки по телу пробежали, когда мы впервые услышали по радио:

Вставай, страна огромная,

Вставай на смертный бой

С фашистской силой темною,

С проклятою ордой!

Она поднимала в каждом из нас дух патриотизма, смелости и самопожертвования:

Дадим отпор душителям

Всех пламенных идей,

Насильникам грабителям,

Мучителям людей!

Она звала на подвиг и смерть, на защиту нашей родной отчизны:

Пойдем громить всей силою,

Всем сердцем, всей душой

За землю нашу милую,

За наш Союз большой!

Прошло немного времени, и бессмертная песня облетела всю нашу страну.

В словах этой песни мы услышали выражение самых заветных наших чаяний, самых сокровенных дум; ее ритм неудержимо захватил нас единым восторженным порывом.

Отныне всякий раз, когда «Священную войну» передавали по радио, ее бодрящий, призывный ритм порождал в нас новый прилив сил.

В течение всей войны, до долгожданного дня 9 мая 1945 года, она звучала для нас гимном, призывающим к героизму, к победе над ненавистным врагом.

3 июля по радио выступил председатель Государственного Комитета Обороны И.В. Сталин. Мы замерли у репродуктора…

«Братья и сестры!.. Над нашей Родиной нависла серьезная опасность…»

О быстрой победе говорить перестали. Достаточно было взглянуть на карту, чтобы понять, насколько сложной стала обстановка на фронтах.

С самого начала войны мы находились в состоянии большого внутреннего напряжения и возрастающей тревоги. Когда решался вопрос об эвакуации наших семей уже в глубокий тыл, нас охватило тоскливое беспокойство. И дело было не в опасности длительной и сложной дороги. Это было горестное сожаление о неожиданно нарушенной мирной жизни, которую мы подчас недооценивали.

11 июля моя семья и семья инженера-механика Г. Н. Шлопакова выехали в Ветлугу, к моим родителям. Тогда мы никак не предполагали, что через три с половиной месяца нам самим придется надолго покинуть наш родной Севастополь.