Боевой 19-й - [49]
— Вы что тут притулились, чертово отродье!.. А ну, подымись, сволота!
— Товарищ!.. Товарищ!.. — обратился один из них к подошедшему Паршину. — Как же мы? .. Кабы у нас винтовки...
— А почему у вас их нет?! Где вы были раньше?— едва сдерживая гнев, сурово спросил Паршин и вдруг, вспыхнув, крикнул: — Добыть винтовки* самим вон там! — показал он в сторону казаков. — Товарищ Блинов! — обратился он к Зиновею. — Возьми десяток бойцов и установи на станции. пулемет. Казаков там немного. Мы их отобьем и закрепимся.
Семен правой рукой, помогая плечом и грудью, продолжал заряжать винтовку и, прежде чем выстрелить, старательно целился.
Казаки нажимали вновь. Сопротивление красноармейцев слабело с каждым часом.
— Их тысячи, а нас сотни! — свирепо крикнул Устин, и когда казаки, делая перебежку, стали приближаться к окопам, он заметался и заорал в приступе ярости:—Дай патронов!.. Дай скорее!..
Выхватив у Семена гранаты и зарядив винтовку, он выскочил из окопа.
— Что он задумал?! Что он делает? ..
— Стой! — закричали ему вслед.
— Не мешай! — ответил Семен.
Устин пробежал шагов тридцать по направлению к противнику, метнул гранату и, выстрелив несколько раз с колена, побежал навстречу казакам. Следуя его примеру, из окопов выскочил рыжий Клим и несколько бойцов. Это воодушевило остальных. Выхватив наган, Паршин скомандовал:
— За революцию — вперед!.. Ур-ра-а!!
— Ур-ра-а!.. — загремело в ответ.
Коммунистическая рота бросилась в контратаку.
Сухо трещали выстрелы, строчили пулеметы, рвались гранаты. Зиновей втащил свой пулемет на крышу товарного вагона. Грохнули орудийные выстрелы... Атака была отбита, но как долго протянется передышка — никто не мог сказать. Временный успех не очень радовал. Бойцы не досчитывались многих. Не стало и рыжего Клима. Тяжело раненного Семена перевязали и осторожно перенесли в помещение станции.
Вечер. Изредка одиночные выстрелы вспугивали тишину. Рота насторожилась и ждала боя.
Устин был мрачен и молча чистил пулемет. Напрасно Зиновей старался с ним заговорить. Он отвечал односложно и нехотя.
Пробравшиеся из города коммунисты сообщили Паршину о том, что днем казаки схватили Надю Болдину и никто не знает, что с ней. Паршин еще больше осунулся. Лихорадочно поблескивавшие глаза глубоко запали. Он часто вздрагивал и, что-то обдумывая, подолгу смотрел в одну точку. Устин осторожно на него поглядывал, вспоминал о белокурой девушке в агитпункте и хмурился.
Улучив минутку, Петр подошел к Устину и, словно про себя, сказал:
— А 4*уда, как думаешь, пробраться... нельзя?
Устин попробовал замок пулемета, щелкнул курком
и безнадежно покачал головой.
— Нельзя.
Паршин тяжело вздохнул.
— У тебя есть махорка?
Устин молча подал кисет.
Паршин скрутил цыгарку и, не зажигая спичку, чмокал губами, пробуя раскурить.
— Потухла, — сказал он.
— А вы ее не зажигали.
— Разве?..
Паршин постоял в раздумье, потоптался, затем вернулся на свое место.
XII
Быльников сидел в отведенной квартирьером комнате.
«Выбрал минутку, чтобы написать тебе и... пожаловаться на жизнь. Родная Вера, я стараюсь не задавать себе вопросов, за что я борюсь и для чего должен жертвовать своей жизнью. Ради кого и чего... Любимая, я устал от походной жизни и от этой страшной войны, преисполненной мерзости и бесчеловечности. Я чувствую себя в этом мире глубоко несчастным и одиноким. Любимая...»
— Ах, нет, не то, не то... — бормочет он й мысленно продолжает письмо:
«.. .Я не могу рассказать тебе о том, что я желал бы...»
В соседней комнате девушка в белом ажурном платье бренчит на гитаре. Она пробует напевать, но голос срывается. В комнату к Быльникову вплывает нежный запах духов и пудры. Сотник понимает: девушка старается ему понравиться.
«Ну, что ж... пой, девушка, пой...»
Он закрывает глаза... Перед сомкнутыми веками темнота. Потом вдруг ярко, как в свете молнии, предстали: пленный, зарубленный по приказу Бахчина, казак перед костром, поющий молитвенно и грустно о Кубани и жене, девушка-разведчик... Где она? ..
За стеной девичий голос под аккомпанемент гитары выводит:
Все сметено могучим ураганом,
И нам с тобой осталось кочевать..,
Быльников вскочил и, расстегивая ворот гимнастерки, выдохнул:
— Вера!
Песня оборвалась. В комнате стукнула гитара и заныла, как стальная пила. Отчетливый шепот:
— Это он тебя зовет...
Быльников оглянулся и громко сказал:
— Нет! Простите! Я никого не звал.
Он торопливо сунул неоконченное письмо в карман и, словно слепой, пошел к выходу.
Надя сидела бледная, измученная жаждой. Перед Бахчиным лежали бланки опросных листов. Сейчас они не вызывали у него никакого недоумения и раздражения.
Прямым, угловатым почерком он старательно вывел: «Болдина Надежда». Не глядя на нее, спросил:
— Фамилия?
— Болдина, — ответила она устало, тоном полного безразличия.
— Имя?
— Надежда.
— Отчество, год и место рождения... губерния... уезд... волость... Тэк-с, тэк-с. Вероисповедание? ..
Все было записано так, как требовалось. Бахчин откинулся в кресле, свел руки и, хрустнув пальцами, поднял брови.
— Итак, Болдина Надежда Игнатьевна, — выговорил он, растягивая слова, — я вас слушаю,
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Для истории русского права особое значение имеет Псковская Судная грамота – памятник XIV-XV вв., в котором отразились черты раннесредневекового общинного строя и новации, связанные с развитием феодальных отношений. Прямая наследница Русской Правды, впитавшая элементы обычного права, она – благодарнейшее поле для исследования развития восточно-русского права. Грамота могла служить источником для Судебника 1497 г. и повлиять на последующее законодательство допетровской России. Не менее важен I Литовский Статут 1529 г., отразивший эволюцию западнорусского права XIV – начала XVI в.
Гасконе Бамбер. Краткая история династий Китая. / Пер. с англ, под ред. Кия Е. А. — СПб.: Евразия, 2009. — 336 с. Протяженная граница, давние торговые, экономические, политические и культурные связи способствовали тому, что интерес к Китаю со стороны России всегда был высоким. Предлагаемая вниманию читателя книга в доступной и популярной форме рассказывает об основных династиях Китая времен империй. Не углубляясь в детали и тонкости автор повествует о возникновении китайской цивилизации, об основных исторических событиях, приводивших к взлету и падению китайских империй, об участвовавших в этих событиях людях - политических деятелях или простых жителях Поднебесной, о некоторых выдающихся произведениях искусства и литературы. Первая публикация в Великобритании — Jonathan Саре; первая публикация издания в Великобритании этого дополненного издания—Robinson, an imprint of Constable & Robinson Ltd.
Книга посвящена более чем столетней (1750–1870-е) истории региона в центре Индии в период радикальных перемен – от первых контактов европейцев с Нагпурским княжеством до включения его в состав Британской империи. Процесс политико-экономического укрепления пришельцев и внедрения чужеземной культуры рассматривается через категорию материальности. В фокусе исследования хлопок – один из главных сельскохозяйственных продуктов этого района и одновременно важный колониальный товар эпохи промышленной революции.
Спартанцы были уникальным в истории военизированным обществом граждан-воинов и прославились своим чувством долга, готовностью к самопожертвованию и исключительной стойкостью в бою. Их отвага и немногословность сделали их героями бессмертных преданий. В книге, написанной одним из ведущих специалистов по истории Спарты, британским историком Полом Картледжем, показано становление, расцвет и упадок спартанского общества и то огромное влияние, которое спартанцы оказали не только на Античные времена, но и на наше время.
В книге сотрудника Нижегородской архивной службы Б.М. Пудалова, кандидата филологических наук и специалиста по древнерусским рукописям, рассматриваются различные аспекты истории русских земель Среднего Поволжья во второй трети XIII — первой трети XIV в. Автор на основе сравнительно-текстологического анализа сообщений древнерусских летописей и с учетом результатов археологических исследований реконструирует события политической истории Городецко-Нижегородского края, делает выводы об административном статусе и системе управления регионом, а также рассматривает спорные проблемы генеалогии Суздальского княжеского дома, владевшего Нижегородским княжеством в XIV в. Книга адресована научным работникам, преподавателям, архивистам, студентам-историкам и филологам, а также всем интересующимся средневековой историей России и Нижегородского края.
В 403 году до н. э. завершился непродолжительный, но кровавый период истории Древних Афин: войско изгнанников-демократов положило конец правлению «тридцати тиранов». Победители могли насладиться местью, но вместо этого афинские граждане – вероятно, впервые в истории – пришли к решению об амнистии. Враждующие стороны поклялись «не припоминать злосчастья прошлого» – забыть о гражданской войне (stásis) и связанных с ней бесчинствах. Но можно ли окончательно стереть stásis из памяти и перевернуть страницу? Что если сознательный акт политического забвения запускает процесс, аналогичный фрейдовскому вытеснению? Николь Лоро скрупулезно изучает следы этого процесса, привлекая широкий арсенал античных источников и современный аналитический инструментарий.