Боец тишины - [50]
От тяжких дум меня оторвал грохот отворенной двери. Агнешка выбежала из коморки, где я оставил связанного священника, от которого она теперь не отходит. Девушка встревожена и… Когда она печальна — она призрачна и прозрачна, как лунный свет… А когда злится — сияет и испепеляет, как солнце… Ее волосы лучатся озаренным золотом, губы горят огнем и глаза блистают. Она раздражена, только мне все равно. Я жадно пожираю ее глазами, словно концентрируя на ней весь свой давнишний голод. Ее глаза не охлаждают росой, а разжигают искрами. Сердце раскаляется в груди, как кипятильник… и мысли туманятся паром.
Мсцишевский встал с кресла и вышел, оставляя нас. Он мне как-то намекнул недавно, что ему знакомо это умопомрачение, — понимает он мол меня, как никто другой. Нет, не понимает… Не творил поляк таких дел. А если и творил… Не ждала его тюрьма после ночи с девушкой, не была ему тюрьма платой. А если и была… На войну его точно никто не посылал, как меня пошлют, если я в тюрьму не попаду, если я вообще выживу.
Агнешка встала передо мной, махнула рукой в сторону распахнутой двери.
— Он сказал, что ты!..
Я поднялся, покачнувшись, направился ко входу в каморку. Закрыл и запер дверь. Схватил Агнешку дрожащими руками.
— Агнешка, не надо о нем.
— Ты убил! Невинного человека! Он рассказал!
— Что? Я? Кого?
— Не трогай меня! Ты что, со счета сбился?!
Она горит гневом. Хрупкая девушка у меня на глазах превращается в разъяренную тигрицу, забывая про мою силу и свою слабость. Она в бешенстве и будоражит меня. Кровь вскипает и пузырится, заставляя меня трястись в лихорадке. Я впиваюсь в ее шею поцелуями, не взирая на ее сопротивление. Она борется, отбивается, бросается в сторону… Сломя голову кидаюсь за ней, хватаю… Она изворачивается, вырывается… А сердце гонит в мои вены крутой кипяток.
— Ты пьян!
— Нет.
— Он все рассказал мне про того! Рассказал, как тот освободил его! И про то, как ты вернулся и убил того — рассказал!
— Не надо про священника и про… Агнешка…
— Не трогай меня! Ты убил его! Хайко! Ты убил его!
— Хайко? Хайко… Это был я…
— Знаю, что ты! Знаю, что ты убил его! Зачем?!
— Это был я… Я — Хайко… Я — был им… Хайко только еще одно лицо — мое лицо… Агнешка, я могу не вернуться… Я не могу ждать, Агнешка… Я отдам тебе жизнь, только и ты…
— Нет!
— Я прошу тебя, Агнешка… Согласись… Только согласись… Я не хочу так — силой… Только я хочу так, что…
Она закричала — так истошно, что я зажал ей рот рукой. Едва заметил укус и кровь на ее губах — мою кровь… на ее горящих губах. Я слышу скорые шаги, хлопанье дверей, голоса… Только шаги все тише… и в глазах все темнее. Я оттолкнул кого-то, кто оказался у меня под рукой. Кажется, Крюгер… Толкнул старика с силой. Вспомнил, что он тощ и хил, но только одновременно с действием. Как вспомнил, так и забыл — и про падение на пол чахлого старика, и про подошедшего со спины мощного поляка.
— Ты что делаешь, Ян?! Ты что не видишь?! Не хочет она!
Войцех перекинул руку мне через шею, стараясь придушить, оттащить. Срываю его руку, выворачивая. Он высвобождается, бьет меня под дых. Я не блокирую удар и… Удар в надбровье, в скулу…
Он бросил меня к стене. А я… Меня так трясет, что я не могу ни говорить, ни думать… не могу стоять на ногах. Мсцишевский отодвинул, еще держащего меня за ворот, Войцеха… и я рухнул на пол в горячечном ознобе и в бреду.
— Войцех, он совсем пьян и плох. Отведи девушку подальше. И немца прихвати — подними его.
Ненавижу их… ненавижу себя. Их всех! А себя больше всех остальных!
Седой поляк подтащил меня к потертому креслу, свалил меня на него и сел напротив.
— С тобой такое впервые, Ян?
— Да…
— Я надеялся на это — это еще простительно. Ты должен проявлять выдержку.
— Должен…
— Должен держать себя в руках.
— Да…
— Так возьми себя в руки!
— Не могу! Не могу я! Не могу больше! Терпеть больше не могу!
Поляк поднялся, сдергивая с меня мой расстегнутый ремень. Он одернул тускло отсвечивающую пряжку, проверяя на прочность.
— Я надеюсь, что ты простишь мне это. Я знаю, что простишь. Я бы не сделал этого, если бы не считал тебя моим вторым сыном, Ян.
— Вы что?! Вы что делаете?!
Поляк крепко приложил меня твердой рукой. Тяжелая пряжка заехала мне по лопаткам. Перехватил ремень, вырывая у него из рук и… Намотал ремень на руку и… Поляк сурово покачал головой, и я повесил голову, опустил руки.
— Ты заслужил, Ян.
— Да знаю я. Знаю. Забыли…
— Нет, Ян, — злись на меня, но не забывай.
Вашу ж… Какой позор! Стерпеть порку! Порку поляка! Вашу ж… Теперь меня трясет не только от страсти, но и от — злобы! Заслужил — знаю! Только меня колотит от злобы так, что стиснутые зубы трещат! А душа немо орет… Агнешка, пойми меня! Прости! Пожалей! Я же болен! Я же боюсь себя! Боюсь, что это одержимое чудовище в отражении являет мне — мое истинное лицо! Я боюсь этого лица — своего отражения! Нет, я не такой! Я болен! Я должен, я буду бороться с этой болезнью! Я добьюсь тебя, Агнешка!
Глава 45
Агнешка сторонится меня. А главное, — она скрывается от моих глаз за широкой спиной Войцеха. И она не только отгораживается им от меня. Я вижу, что он… Он нравится ей — Войцех. «Медведь». Поверить не могу. Он же — тупой и… Он — преступник. А она доверяет ему. Она просто не знает его. Он кажется ей порядочным из-за его прямоты, когда я кажусь ей нечестным из-за смены лиц и имен. Но все только видимость, все — только кажется. Ревность рвет тельняшку у меня на груди, но я терплю и сдерживаюсь.
Ставший историком ушедшего человечества, Кот изучает мысленные отчеты бойцов и офицеров системы, уничтоженной войной. Работая с бригадой крыс, вскрывших данные архива Центрального управления службы безопасности рухнувшей системы, он узнает истории генералов и простых солдат, создававших и разрушавших этот мир — мир жизни. «Высокоинтеллектуальный» хищник вместе с высокоорганизованными крысами старается объять знания всего человечества.Стремление к познаниям заводит отважного хищника в память верховного главнокомандующего одной из трех воюющих систем, открывая храброму зверьку период становления абсолютной власти генерала Снегова над тремя системами, объединенными им одним общим врагом, одной общей войной.
…Объект молчит. И Айнер ушел… Тихо. Почти спокойно. Если бы не грызущие нас мысли, не усталость, проползшая через натянутые нервы, — было бы похоже на обычную подготовку штурмовой операции… Но этот штурм будет последним боем роты — и с победой, и с поражением… Мы потеряем людей, технику… Мы погибнем… и знаем об этом — каждый офицер, каждый боец… Каждый знает… и каждый молчит… Мы должны… Должны перейти предел — подойти к концу, чтобы бросить ему эту войну прямо в разверстую глотку… Иначе он сожрет всех… Иначе жизнь не сохранить никому… Если задачу не исполним мы, — не исполнит уже никто.
Айнер призван на службу меж пространств и времен, только ему скучно просто стоять на посту наблюдения.
В далеком будущем люди уподобились богам — уничтожили жизнь на планете и создали новую. После разрушений был установлен Порядок — бессмертные сдерживали подвластные им силы. Мир держался на искусственной модели приостановки прогресса, но она была на грани распада. Крушение Порядка представляло угрозу всему человечеству. Неизбежным последствием очередных кризисов стала четвертая мировая война. Победа, применивших запрещенное оружие, союзников подняла сопротивление — повстанцы ответили высвобождением «запретных сил».
![Далекие близкие звезды. Книга 1 [полная старая версия]](/storage/book-covers/82/82b1f17e912e39214b0ad599c52275e7edb609f8.jpg)
Далекое будущее. Космические корабли и мечи. Магия развитых технологий и эстетика имперской монархии. Люди и… хм, да, кажется нам не кажется – и это, действительно, эльфы. Немного, правда, нетипичные – в хакама, хаори, с катанами, эстеты и профессионалы чайных церемоний… Впрочем, «беспокоиться» не о чем – разумные, несмотря ни на что, остались прежними, а, следовательно, нас по-прежнему ожидает имитация мира и ведение скрытой войны. Как обычно… Полная старая версия. С новой версией не объединять!
"Потеряшка. Дикие земли лаори" - это книга о попаданце в другой мир, в котором нет эльфов, гномов и так далее. И попаданец не является крутым спецназовцем, не получает магических способностей, кстати и магии в новом мире нет, он обычный мужчина в возрасте сорока пяти лет. Эта Серия (а будет 4-5 книг) написана для тех, кто ежедневно "работает головой", тех кому нужно её, эту самую голову, разгрузить. Поэтому я и хотел написать так, чтобы повествование осуществлялось легко, ситуации моделировались мгновенно, сюжет протекал без излишних заумствований и резких поворотов, загадочных и трагических перипетий.
Подстроенная катастрофа и программирование личности полностью меняют жизнь сына предпринимателя Олега Третьякова, превращая его в Оливера Сеймура. Новая семья и другая страна, мучащая его амнезия, да к тому же еще Третья мировая война…
По Библии, Мафусаил жил 969 лет. Он был первым и самым известным долгожителем. На протяжении истории человечество ищет способ продлить свой век, но пока все еще далеко от прорыва в этом направлении. Но представьте, что эликсир жизни доступен уже сейчас. Как изменится наше общество, если долголетие можно будет просто купить? Фантастическая антиутопия «Проклятие Мафусаила» предостерегает: вечная жизнь — это не дар богов, а дьявольское искушение. 18+.
Планета Эдем – родина гуманоидных растений. За уникальный ресурс – эдемий, схлестнулись три фракции – земляне, симбионты и механоиды. Докажи, что Директорат не ошибся, отправив тебя в пекло, пройди кровавой дорогой от рядового пехотинца до командора армии землян. И пусть Эдем содрогнется, заслышав твою поступь.
В конце вхождения миров. Придёт пора и миру твоему. Восстать из пепла словно феникс. Из былого величия разных народов. Восстанет единый и сильный народ. Не удастся сломать его волю, не удастся уничтожить его. Единый народ представит свой выбор. И выбор его не будет один. Предстоит отстроить мир с нуля. Взойдут былые города, восстанет цивилизация со дна. Мир перестанет умирать. Цивилизация ОДНА. Копи энергию и мощь. В конце вхождения миров. Придёт и грянет словно гром на ясном небе. Великая битва ждет все миры. Кто выстоит, а кто умрет? Сие неизвестно даже нам. Могу лишь я вам всем сказать… Он близок к нам как никогда! Великий Оракул Матист III.