Блуждающий огонь - [123]

— Я не помешал?

Пол оглянулся и, чуть помедлив, покачал головой.

— Ночные раздумья, — пояснил он.

— Я не мог уснуть, — прошептал Колл и, подойдя ближе, тоже облокотился о перила. — Сперва подумал, что смогу у руля пригодиться, но ночь сегодня на удивление тихая. Да и Аверрен свое дело знает.

Пол снова улыбнулся. Прислушался к поскрипыванию корабля и шуршанию волн и сказал:

— Это такой странный час… Мне он, пожалуй, даже нравится. Я ведь раньше никогда в море не был.

— А я вырос на корабле. Ходил на разных морских судах, — тихо ответил Колл. — И сейчас у меня такое ощущение, будто я домой вернулся.

— Так почему же ты покинул море?

— Дьяр меня попросил, — просто ответил великан. Пол подождал, пока он заговорит снова, и Колл действительно продолжал: — Моя мать работала в таверне в Тарлинделе. Я ведь никогда не знал, кто мой настоящий отец. Иногда казалось, меня воспитывают все моряки сразу! Они учили меня всему тому, что знали сами. Первое, что я помню, это как меня приподнимают к рулевому колесу, поскольку я еще слишком мал и не могу до него дотянуться, и объясняют, для чего оно существует.

Голос у него был низкий и негромкий. Пол припомнил другой их разговор, тоже наедине и тоже ночью. О Древе Жизни. Казалось, с тех пор прошло много лет.

— Мне было семнадцать, — продолжал Колл, — когда Дьярмуд и Айлерон впервые приехали на лето в Тарлиндел. Я был старше обоих братьев и сперва, естественно, презирал их, этих королевских сынков. Но Айлерон… Он умел все сделать с такой невероятной быстротой и так здорово, а Дьяр… — Он умолк и, видно, вспоминая что-то, широко улыбнулся. — А Дьяр делал все по-своему и тоже очень хорошо. И он умудрился одержать надо мной верх, когда мы подрались на заднем дворе у деда, отца моей матери. А потом, желая как-то загладить эту ссору и извиниться передо мной, Дьяр устроил целый цирк с переодеванием: переоделся сам, переодел меня, и мы отправились в таверну, где работала мать. Видишь ли, мне туда даже заходить было запрещено. Но меня даже моя родная мать в тот вечер не узнала! Все решили, что я приехал из Парас Дерваля вместе с одной из придворных дам.

— Дам? — переспросил Пол.

— Ну да! Дьяр ведь переоделся девицей. Он тогда был еще совсем юный. Красавчик! — И они негромко посмеялись в темноте. — Мне было ужасно интересно, как он себя поведет дальше, а он раздобыл двух городских девчонок и попросил их прогуляться с нами вместе по бережку, в стороне от большой дороги.

— Знакомый прием, — заметил Пол. Колл только глянул на него и с воодушевлением продолжал:

— Они пошли с нами только потому, что считали Дьярмуда женщиной, а меня — каким-то богатым господином из Парас Дерваля. Мы тогда часа три на берегу провели. И никогда в жизни я так не смеялся. Ты бы видел лица этих девиц, когда Дьяр снял свою юбку и заявил, что неплохо бы искупаться!

Они снова немного посмеялись. Пол уже начинал кое-что понимать.

— А потом, когда королева, их мать, умерла, Дьяра сделали хранителем Южных болот — по-моему, они просто хотели поскорей убрать его из Парас Дерваля куда-нибудь подальше. Он ведь тогда таким своевольным был, просто ужас. Частенько всякие дикие выходки себе позволял. Он был младшим ребенком в семье и мать свою очень любил. Вот тогда-то он и приехал в Тарлиндел и попросил меня быть его первым помощником. И я согласился.

Луна светила так, словно вела их за собой на запад. И Пол сказал, глядя на нее:

— По-моему, ему здорово повезло, что он нашел такого друга, как ты. Ты его немного уравновешиваешь. А теперь у него еще и Шарра есть. Мне кажется, она ему очень подходит.

Колл кивнул.

— Мне тоже так кажется. И Дьяр любит ее. Очень любит.

Пол принял это к сведению; а через некоторое время начала проясняться и разгадка одной из тайн, в которой он до сих пор никак не мог как следует разобраться. Он посмотрел на Колла. В предрассветных сумерках уже почти различимы были его квадратное честное лицо и крупный, не раз сломанный нос.

— Помнишь, как-то ночью, — сказал Пол, — мы с тобой тоже говорили наедине — в коридоре дворца Парас Дерваль? И ты сказал мне, что если бы у тебя была хоть какая-то магическая сила, ты непременно проклял бы Айлерона. Тогда ведь даже не разрешалось произносить его имя вслух. Помнишь?

— Конечно, помню, — спокойно отвечал Колл. Тихое поскрипывание «Придуин», казалось, только усиливает воздействие царившей вокруг тишины.

— Это потому, что он отнял у Дьярмуда любовь отца?

Колл как-то странно посмотрел на него, но остался по-прежнему спокоен.

— Отчасти, — сказал он. — Ты с самого начала здорово отгадывал всякие загадки, я помню. Но есть еще кое-что, и вряд ли ты сумеешь и это отгадать.

Пол задумался.

— Ну… — начал было он.

И тут над водой послышалось тихое пение.

— Слушайте! — крикнул Аверрен, хотя это было совсем ни к чему.

И все, кто не спал — а их было сейчас на «Придуине» семеро, — стали слушать. Пение слышалось по правому борту корабля и чуть впереди, и Аверрен чуть повернул руль, чтобы подойти поближе. Звуки высокого и удивительно красивого голоса то слышались довольно отчетливо, то пропадали, ибо голос этот был тих и слаб. Хрупкая паутинка звуков, сотканная этим голосом из нежной печали и волшебных чар, оплетала корабль со всех сторон. И вскоре в темноте стали слышны другие голоса, множество голосов, сплетавшихся с первым в этой чарующей песне.