Блудница - [18]

— Чушь… какую же несусветную чушь ты плетешь, — помотал головой Кристиан, и слова эти прозвучали отнюдь не для Тины, которая его и не слышала. Он глянул на часы и решительно встал:

— Я вызову горничную, чтобы она убрала осколки графина. Пройди, пожалуйста, в спальню.

— Ты… ты не хочешь, чтобы она видела, какая старая у тебя жена? Ты этого стесняешься? Скажи честно, я не обижусь.

Кристиан взял на руки извивающуюся визжащую Тину, положил ее на кровать и, навалившись всем телом, сделал укол…

В машине Женевьева болтала без умолку. Она воспроизводила в памяти день за днем свое выздоровление после операции, восторженно обнимала Кристиана и заливалась довольным звонким смехом. Кристиан невольно смеялся вместе с ней, и тяжелый осадок постепенно улетучивался от вида этого жизнерадостного и такого благодарного создания.

Они ехали совсем недолго. Кристиан с любопытством смотрел в окно, а Женевьева объясняла, что сейчас они находятся в самом сердце Москвы, бывшем купеческом районе — Замоскворечье. Дом оказался тоже старинным, но, видимо, после отличного капитального ремонта. Приветливая консьержка встретила Женевьеву как старую знакомую, и, очутившись перед дверью в квартиру, балерина предупредила Кристиана:

— В этом доме все прекрасно владеют несколькими языками. Проблем не будет.

Дверь распахнулась, и на пороге возникла… она, рыжеволосая незнакомка из Большого театра.

Ноги Кристиана прилипли к полу, в голове высоким чистым хрусталем зазвенела и разбилась на десятки острых осколков скрипичная мелодия, а Женевьева подтолкнула его и сказала:

— Это — Мария. Она говорит по-французски.

Кристиан преодолел порог квартиры, показавшийся ему бесконечным, и ощутил в своей руке маленькую мягкую ладонь.

— А вас зовут Кристиан, я знаю. Или нужно мистер МакКинли?

— Как вам удобней, — ответил Кристиан чужим голосом, но уже в следующую секунду хирург МакКинли призвал его к порядку.

Пока он беседовал и осматривал отца Марии, моложавого подвижного человека с тихим интеллигентным голосом и громким заразительным смехом, он принадлежал только своему пациенту, но как только осмотр был окончен и супруга профессора, мягко улыбаясь, пригласила Кристиана выпить чаю, он сразу вновь ощутил сухость во рту и дрожь в ногах от присутствия Марии.

Пока он был в ванной, она стояла в дверях с полотенцем и каким-то особенным взглядом, чуть исподлобья, смотрела не отрываясь, как он намыливал руки. Его пальцы подрагивали и не слушались под таким ее взглядом, а она вдруг шагнула к нему и, прикрыв за собой дверь, взяла его намыленные кисти и бережно, как маленькому, стала втирать в кожу мыло, а потом смывать его не под струей, а из своей ладони. Он как зачарованный наблюдал, как она подставляет ковшиком руку под воду, набирает ее и, обнимая нежными пальцами его пальцы, смывает мыло. Кристиан потерял ощущение времени, ему казалось, что это какой-то извечный ритуал посвящения в таинство, ведомое одной Марии, и он затих, не смея даже дышать, чтобы не спугнуть хрупкого очарования этой немыслимой близости. Потом она положила его отяжелевшие послушные кисти на белое махровое полотенце и, промокнув от влаги, сосредоточенно вытерла каждый палец… и ее руки дрогнули, коснувшись его обручального кольца. Она подняла на него зеленые, как всполохи неистовых весенних побегов, влажные от нежности глаза и вдруг прижалась губами к его рукам, пульсирующим набрякшими венами.

— Алле, ребята, всех просят к столу. Вы где запропастились? — раздался из глубины коридора веселый голос Женевьевы.

Через мгновение она распахнула дверь ванной и, споткнувшись о их серьезные отсутствующие лица, с удивлением спросила:

— Чего это вы здесь делаете?

Мария повесила полотенце на крючок и пояснила тихим будничным голосом:

— Мы моем руки.

После чаепития Кристиан заторопился в гостиницу, и Мария с Женевьевой, прихватив для прогулки серого дурашливого пуделька, спустились с ним к машине.

— Я все объяснил господину Милованову и вашей маме, — не глядя на Марию, произнес по дороге Кристиан. — Я думаю, ваши врачи все делают верно. После подобной операции возможны разного рода недомогания. Щитовидная железа — не последней важности орган в человеке, и теперь организм ищет замену утраченным функциям, он как бы приноравливается к заместительным процессам. Очень важна лекарственная терапия, и здесь я кое-что посоветовал добавить, а кое от чего попробовать отказаться. Главное, что ваш отец обладает оптимизмом и очень высоким интеллектом. Наша беседа доставила мне истинное наслаждение.

— Мария собирается в Париж, ко мне на премьеру, — перебила Кристиана Женевьева, когда они уже подходили к машине. — Я приглашаю и вас с Тиной. — И, обращаясь к Марии, добавила с обворожительной улыбкой: — У Кристиана очаровательная жена, и они такие неразлучники, что не могут прожить друг без друга ни одной минуты.

— Правда? — Мария подхватила на руки пуделя и звонко поцеловала его в нос. — Как жаль, что я не могу присоединить свои восторги. Подобные пары вызывают у меня лишь чувство раздражения и скуки и… непреодолимое желание разрушить… этот отлаженный механизм.