Блудная дочь - [75]

Шелби почувствовала, что оборона экономки почти пробита. Острая жалость пронзила ее, но она твердо решила довести дело до конца.

– Послушай, Лидия, – заговорила она, нежно касаясь плеча женщины, заменившей ей мать, – что бы ни скрывал от меня отец, я должна об этом знать. Все мы живем в этом доме, и его секреты касаются нас всех!

– О, ninа – простонала Лидия. Темные измученные глаза ее наполнились слезами. – Ради бога, девочка моя милая, не расспрашивай, я все равно ничего не могу тебе сказать!

– Не можешь или не хочешь?

– Это одно и то же.

Лидия стиснула зубы и вновь принялась полировать стол – с таким усердием, словно от этого зависела ее жизнь.

– Но судья никогда мне ничего не расскажет!

Шелби хотелось схватить экономку за плечи и как следует встряхнуть, но в темных глазах Лидии, в горестной складке рта она прочла такую муку... нет, не одну только муку – страх.

– Лидия, прошу тебя! – взмолилась она. – Если ты что-нибудь знаешь об Элизабет – скажи! Ты сама мать. Можешь ты понять, каково это – не знать, где твой ребенок и что с ним?

– Прости меня, nina. Я ничего не скажу.

– Ради бога, Лидия, она моя дочь! Единственная дочь! Прошу тебя.

В этот миг послышался звонок в дверь – приятный мелодичный звон, но для Шелби он прозвучал словно выстрел из ружья.

– Прости, – с явным облегчением проговорила Лидия, положила губку и, вытирая руки о передник, поспешила к дверям.

– И не смей уходить от разговора! – воскликнула Шелби, устремляясь за ней, словно охотничий пес, почуявший добычу.

Экономка открыла дверь – и у Шелби упало сердце. На пороге, как и обещала, стояла Катрина Неделески – с аккуратно приклеенной улыбкой и солнечными очками в руках. Увидев ее, Лидия ахнула и схватилась за сердце; от смуглого лица ее отхлынула кровь.

– EspirituSanto! – выдохнула она и перекрестилась.

– Что такое? – непонимающе спросила Шелби, смутно чувствуя, что ей вовсе не хочется это знать. Слишком ясно чувствовался страх в голосе Лидии, слишком давило на сердце дурное предчувствие. – Вы знакомы?

– Нет. – Лидия глубоко, прерывисто вздохнула, дрожащей рукой провела по волосам и повторила: – Нет.

Катрина прищурилась. Улыбка ее сделалась еще фальшивее – хоть и казалось, что фальшивее просто не бывает.

– Меня зовут Катрина Неделески, – представилась она, протягивая руку. – В самом деле, мы никогда не встречались.

– Это Лидия Васкес. Мы, кажется, договорились, что вы позвоните перед тем, как прийти.

– Ах да, действительно. – Катрина скорчила гримаску. – Извините. Совсем из головы вылетело.

Шелби ни на секунду ей не поверила. Ей не верилось, что Катрина способна вообще что-то забыть.

– Рада познакомиться, – пробормотала Лидия, неохотно коснулась руки Катрины и тут же, словно обжегшись, отпустила. Не снимая с лица улыбки, Катрина обернулась к Шелби:

– Знаете, здесь, в Восточном Техасе, все мне твердят, что я им кого-то напоминаю.

– Вот как? – Сердце Шелби вдруг тяжело и гулко забилось. – И кого же?

– Не слушай ее, все это глупости, – беспомощно пробормотала Лидия.

– А вы не догадываетесь? – Катрина уперлась в Шелби жестким взглядом голубых глаз. Шелби вздрогнула. Она ничего еще не понимала, но чувствовала, что разгадка совсем близко. Еще мгновение – и она поймет.

– Ну что, ничего в голову не приходит? – Катрина закатила глаза и театрально вздохнула. – Ладно, терпеть не могу мелодрамы, так что давайте сразу перейдем к развязке. Я ваша сестра, Шелби. Сводная. Судья Коул – мой отец.

Глава 14

– Думаю, вам лучше войти в дом и все объяснить, – проговорила наконец Шелби, не в силах скрыть недоверия.

Она всматривалась в стоящую перед ней женщину, ища сходства между ней и судьей. Сходство и вправду было: у обоих ярко-голубые глаза, но ведь этого явно недостаточно! Да, Катрина рыжая, но кто знает, природе или краске для волос она обязана огненным оттенком коротких прядей, уложенных в безупречную прическу? Пока что Шелби знала одно: этой женщине она не доверяет. Ни на йоту.

– Лицом и фигурой я пошла в мать, – объяснила Катрина, словно угадав ее сомнения.

– Удобно.

– Совершенно верно. – И она снова сверкнула холодной, самоуверенной улыбкой, уже начинающей действовать Шелби на нервы.

– Почему я ничего о вас не знаю?

– Потому что я – секрет судьи Коула. Его страшная тайна.

Внезапно вспомнив, что Лидия все еще здесь, Шелби оглянулась. Экономка смотрела на Неделески, словно на привидение; убитое лицо ее лучше всяких слов подтверждало, что женщина в дверях не лжет.

– Почему же вы прежде не давали о себе знать?

– Ждала подходящего времени.

– И теперь настало такое время?

– Вот именно.

«Что ж, почему бы ее и не выслушать», – решила про себя Шелби. Только лучше не тянуть. У нее на сегодня есть еще одно дело – съездить в Куперсвилл, сделать дубликаты ключей и возвратить оригиналы на место, пока судья не обнаружил пропажу.

– Входите, – предложила она, распахнув дверь. Сказать по правде, Шелби отнеслась к заявлению Катрины с большим недоверием. Не потому, что считала отца образцом целомудрия – разумеется, в прошедшие двадцать с чем-то лет судья Коул не жил монахом. И, конечно, немало женщин сочли бы за честь разделить с ним ложе. Но, сколько Шелби знала отца, он никогда бы не допустил рождения незаконного ребенка! Осторожность была для него превыше всего. И потом, сколько, интересно, лет этой Катрине? Жасмин Крул умерла двадцать три года назад, а Катрина явно старше.