Блондинки моего мужа - [7]
Понимая, что сидеть сложа руки все равно не смогу, я отправилась переодеваться для выезда в город.
— А Ольга меня бросила из-за ребенка, — раздавался из гостиной голос Артема. «Господи, его послушать, так он прямо донжуан какой-то!»
— Ты отказался признать отцовство? — насмешливо спрашивала блондинка.
— Я-то? — Артем явно на ходу менял сочиненные события. — Да. Отказался. Но это мне типа не помогло.
— В смысле?
— Недоразумение. Вся моя жизнь — сплошное недоразумение.
Я уселась на кровать и принялась массировать виски. Говорят, это стимулирует работу мозга.
«Что же могло произойти? Кому пришло в голову нападать на Жорика? И что мне, спрашивается, надевать для общения с этими ненормальными личностями?» — стимулировать в моей голове, похоже, было абсолютно нечего.
«Успокойся! — приказывал здравый смысл, который давно уже страдал нервными расстройствами из-за длительного общения со мной. — Главное, не нервничай. Те, кто на него напали, пусть сами и отбиваются. Взяли в плен? Что ж, скоро они об этом пожалеют. Попробуй прокорми такого пленника!»
Назойливые глупости лезли из подсознания, ужасно раздражали и никак не давали сосредоточиться.
«Может, это просто шутка? Может, моя мамочка привела в исполнение свой давний план похитить худющего Жорика себе на откорм?» — очередная порция бреда доказывала, что принять решение сама я не в состоянии. Совет Темки очевидно был необходим. Отнюдь не потому, что его мнение могло оказаться мудрым (тут я как раз была уверена в обратном), а потому, что должен же кто-нибудь разделить со мной бремя ответственности за будущий план по спасению Георгия.
«Эх, Жорочка, Жорочка! — я все еще пыталась дозвониться до мужа, но телефон был не на связи. — Ну почему ты вечно все делаешь не вовремя? Угораздило же тебя исчезнуть как раз тогда, когда у меня не осталось никаких сил на борьбу с неприятностями!»
Я снова вошла в гостиную.
— Так вот, — не замечая меня, продолжал Артем. — Бросила из-за ребенка — звучит странно, да? Но в моей жизни — вполне типичная ситуация.
Не в моих правилах нарушать романтическую идиллию. Не в моих правилах прерывать полет фантазии рассказчика. Не в моих правилах посвящать в семейные неприятности посторонних. Но, с другой стороны, все случившееся за последнее время тоже было не в моих правилах. Ничуть не обращая внимания на мои правила, нечто все же случалось. Значит, пора было эти правила менять. Темка мог фантазировать вечно, поэтому я прогнала остатки собственной корректности и вмешалась.
— Знаю! — резко заявила я. — Вы прожили вместе пять лет, и все это время ты скрывал от нее свою настоящую семью и ребенка. Угадала?
Артем на миг онемел, его глаза расширились от возмущения. Как это я посмела вдруг так очернить его в глазах гостьи?
— Здравствуйте еще раз! — блондинка робко кивнула и опустила ресницы.
Сегодня она выглядела значительно менее эффектно, чем вчера ночью, что существенно улучшило мое к ней отношение.
— Неправда! — кинулся защищаться Артем. — Не было такого. Катерина шутит. Ни с кем я не жил вместе пять лет. И никого не бросал. Это меня все бросали. Катя, ну объясни же, что ты пошутила! «Пять лет вместе прожили». Напридумывает же такого! Нормальный человек столько вместе с одной женщиной прожить типа не сможет. Тут больше трех суток обычно трудно бывает выдержать, со скуки воешь.
— Ишь какой! — пафосно сощурившись, протянула блондинка, а потом не выдержала и прыснула со смеху.
— Ну и что смешного? — насупился Темка. — Вот вечно типа только решу что-то рассказать, как тут же появляются всякие, с пути истинного сбивают. На самом деле было типа так. Пошли мы с Ольгой в «Макдональдс». Надо же ее было где-то выгуливать. А тут подходит какой-то карапуз лет типа пяти, дергает меня за руку и радостно кричит: «Папа, папа! “Биг-Мак” хочу! Ты мне уже год “Биг-Мак” не покупал!» Ну что на такое можно ответить? Я типа молчу, выкатившиеся глаза в нормальное состояние привести пытаюсь. А барышня моя вдруг как завелась! «Всегда подозревала, что ты подлец и обманщик! — кричит. — А ведь если бы не встретили сейчас твоего ребенка, я могла бы так ничего и не узнать!» В общем, обиделась она типа и убежала. Истеричка.
— А ты что?
— Хотел «Биг-Мак» купить ребенку, но потом денег стало жалко, — якобы честно признался Артем.
— А ребенок что?
— Соизволил наконец поднять на меня голову, увидел и испугался. Потом типа куда-то вбок глянул, заулыбался, схватил за руку мужика, что за мной в очереди стоял, и принялся его так же назойливо дергать и «папа! папа!» кричать. Перепутал малый типа. А я из-за этого случая к барышне той больше подойти не могу. Как вспомню, какая она истеричка, так сразу ноги сами в сторону уносят. Такая вот поучительная история.
— Настоящей любви никакие недоразумения не страшны, — назидательно проговорила блондинка, и я четко поняла, что никакой помощи мне от этой парочки ожидать не приходится. Рассказывать им о странном сигнале от Жорика еще более бессмысленно, чем пытаться разобраться в чем-то самой. Нужно ехать в город и ориентироваться на месте. Куда-то же Жорик собирался ехать сегодня утром?
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
Иронический детектив о похождениях взбалмошной журналистки. Решившая податься в политику бизнес-леди Виктория становится жертвой шантажиста, с которым встретилась в Клубе знакомств. Тот грозит ей передать в прессу фотографии, компрометирующие начинающую политикессу. А это, понятное дело, не то, что ей нужно в начале карьеры на новом поприще. Однако негодяй не знает о том, что у Виктории есть верная и опасная подруга — предприимчивая журналистка Катя Кроль. Виктория просит Екатерину разоблачить негодяя, но уверенной в себе барышне придется столкнуться с непростым противником…
Мужчины, отправляясь в командировку, помните: те, кого вы оставили дома, времени даром не теряют. Так произошло и с бывшей журналисткой, а ныне частным детективом Катериной Кроль. Обидевшись на своего возлюбленного и компаньона Георгия, уехавшего в командировку и не взявшего ее с собой, Катерина не раздумывая берется за запутанное дело. В городе стали пропадать престижные иномарки. Милиция бессильна, бизнесмены и предприниматели в панике – кто будет следующим, кто на месте своей милой сердцу, дорогостоящей игрушки обнаружит лишь визитную карточку с двумя словами: "Дети Деточкина"?.
В молодежном театре «Сюр» одна за другой исчезают актрисы: Лариса, Алла и Ксения. Все они претендовали на главную роль в новом спектакле. Интересное дело, как раз для детективного агентства, которое занимается нестандартными расследованиями. Но главный сыщик Георгий страдает ленью и «звездной болезнью», и за дело берется его невеста Катя Кроль. Ей удается выяснить, что Лариса и Алла были влюблены в одного и того же человека. А что, если это как-то связано с их исчезновением? Неожиданно Ксения возвращается сама и просит Катю никому не говорить о том, что расскажет ей…
Произведения, включенные в книгу, относятся к популярному в Испании жанру социально-политического детектива. В них отражены сложные социальные процессы в стране в период разложения франкизма. По обоим романам в Испании были сняты фильмы.
В настоящий сборник под общим названием «Убийство на почве любви» вошли три романа: «Не сердись, Иможен», «Овернские влюбленные» и «Вы помните Пако?».
«Стюардесса с тележкой медленно пробиралась по узкому проходу салона, обслуживая пассажиров; она непринужденно с ними беседовала, некоторые заметно хотели занять ее время больше, чем им было положено по стоимости билета. Теперь-то Саша Кошкин будет знать, что регистрацию на самолет нужно проходить как можно раньше, чтобы получить местечко в посадочном талоне поближе к креслу стюардессы, а то он, по своей неопытности, не торопился, перед полетом сидел в буфете и разминался красным вином…».
Главная героиня книги молодая и амбициозная Жанна, концертный директор новой попсовой московской группы «Мэри». Дебютные выступления этой группы запланированы в одном из самых лучших концертных залов столицы, а по городу уже развешаны яркие баннеры: «Мэри» — скоро все офигеют!» И незадолго до концерта одну из участниц коллектива находят мертвой на крыше многоэтажки со всеми соответствующими ритуальному убийству атрибутами: дьявольской пентаграммой и странной запиской, текстом из Откровения Иоанна Богослова: «И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри…». За первым убийством следует второе, третье, четвертое… И ни у кого уже не остается сомнений, что в столице орудует новый серийный маньяк убийца, последователь одного из древних, поклоняющихся дьявольским силам, культов. И Жанна еще не знает, что во всей этой жуткой истории ей уготована совершенно особенная роль.
В 1987 году в результате перестроечного бардака на одном из стратегических аэродромов на территории Украины закопана неучтенная атомная бомба, которую считают потерянной. Наше время. Бывший штурман стратегической авиации по пьянке проговаривается про "неучтенку" не тому собеседнику. Информация немедленно распространяется в мире плаща и кинжала, бомбу для своих целей хотят использовать спецслужбы, политики и террористы... На пути у врагов становятся отставной украинский офицер и молодой агент ЦРУ, считающий себя героем романов Тома Клэнси.
История одного из самых жутких – и самых странных – серийных убийц XX века. Еще до ареста пресса прозвала его «Зверем из Биркеншоу». Питер Мануэль был обвинен в убийстве по крайней мере семи человек (вероятно, их было гораздо больше). Он стал одним из трех последних преступников в Шотландии, казненных через повешение.…Уильям Уотт, обвиняемый в убийстве всей своей семьи, стремится оправдаться – а заодно выяснить, кто же на самом деле сделал это. Только одному человеку известна правда. Его зовут Питер Мануэль, и он заявил, что знает, где находится пистолет, из которого расстреляли жену, дочь и свояченицу Уотта.