Блондинки моего мужа - [5]
В ответ раздался мощный раскатистый храп. Увы, подделать этот звук нарочно Жорик не сумел бы. Сомнений не было — он уже спал.
Была у Георгия такая дикая особенность — мгновенно засыпать по первому же мысленному приказу, да еще и начинать при этом храпеть, как стая диких тигров. Когда-то Георгий не верил, что храпит, и я — в порядке освоения необходимой для работы детектива техники, разумеется, — записала его кошмарные «хррррр!» на диктофон. Тогда, в издевку то ли надо мной, то ли над собой, Жорик поставил эту запись на свой телефонный звонок — естественно, только на контакт со мной. С тех пор, если звонила я, Жоркин телефон начинал неистово храпеть.
Впрочем, речь сейчас не о странном чувстве юмора моего мужа, а о том, что ответы на свои вопросы я так и не получила. Оставалось только надеяться, что ночные прогулки Георгия никак не связаны с внешними данными пострадавшей блондинки.
Утром я почувствовала себя окончательно обиженной.
Жорик уехал, даже не разбудив меня. Воспользовавшись собственным храпом, вернее тем, что я спала с берушами в ушах и не слышала никаких его перемещений, муж нагло собрался и умчался прочь, так и не ответив ни на один мой вопрос.
В этом был он весь. Как только появлялось какое-нибудь мало-мальски интересное дело, Жорик полностью отдавался ему. Я переставала существовать ровно до окончания очередного расследования. Нет, конечно, если что-то было нужно для дела, Жорик вспоминал обо мне и даже частенько не брезговал моими советами и прочей помощью. Я старалась всячески опровергать бытующее мнение, мол, не женское это дело — ловить преступников. Иногда даже ловила, правда, всякий раз нечаянно и неожиданно.
— Доброе утро! — я спустилась в гостиную, где Артем уже восседал у изголовья хорошенькой гостьи.
Та вежливо кивнула, попыталась привстать и что-то сказать, но Артем снова стал корчить из себя строгого врача, запрещая девушке беспокоиться.
— Тсс! Тебе пока еще рано вести беседу! Лежи и отдыхай! — затараторил он. — Это Катерина. Та самая, о которой я тебе говорил. Она все понимает.
Представив, как могло обрисовать меня Темкино воображение, изголодавшееся по благодарному слушателю, я на миг от ужаса прикрыла глаза. Блондинка восприняла это как мое согласие с Артемом, и, покорно опустившись обратно на диван, затихла.
— Как ваши дела? — поинтересовалась я у Артема.
— Вроде ничего, — улыбнулся Темка. — Все еще рекомендую постельный режим, но в целом ничего страшного не вижу. Мы даже немного поболтали. По крайней мере я теперь знаю, что нашу гостью зовут Мария!
То, каким неземным тоном сосед произнес имя блондинки, не оставляло сомнений, что Артем уже слепил из нашей гостьи эдакий возвышенно-романтический образ.
«Вот и хорошо, — решила я, — значит, будет следить за ее здоровьем подобающим образом. Хотя жалко парня. Наверняка окажется, что у такой барышни давно уже имеется личный штат фешенебельных женихов».
— Моя помощь нужна?
Артем и блондинка синхронно отрицательно помотали головами.
Собственная ненужность отчего-то еще больше меня расстроила. Даже посторонним блондинкам я ни к чему…
Я решила немного погулять по окрестностям. Осмотрю место вчерашней аварии, может, найду что-нибудь интересное.
«Какой же все-таки нечуткий народ эти мужики», — печально рассуждала я по пути, понимая, что Жорику действительно просто не приходит в голову позвонить и узнать, как у меня дела. Дела, по его представлению, могут быть только у него.
«Вот интересно, — мстительно сощурилась я, — а если бы со мной сейчас случилось что-нибудь плохое? Он продолжал бы заниматься своими делами?»
Получив благодатную почву, мое воображение начало яростно рисовать невероятные картины всевозможных злоключений. К примеру, гуляя, я наткнусь на логово бандитов. Конечно же, я сразу позвоню Жорику, а он, конечно же, отобьет звонок, считая, что занят, и перезвонит позже. Но позже замотается и забудет перезвонить… И вот тогда я, оставшись совершенно без поддержки, буду вынуждена самостоятельно вывести банду на чистую воду.
«Жорику потом будет мучительно стыдно!» — радостно думала я, прокручивая в голове картины моего победного торжества и его, Жорика, раскаяния. Или нет, лучше не так…
Воображение уже переключилось на новый сценарий ситуации. Меня похитят! Да, да… Причем из-за его, Жорика, глупости. Бандиты, охотящиеся за Марией, решат вернуться, встретят меня, нападут где-нибудь здесь, в лесу. Отвезут в страшный подвал, кишащий мышами. Примутся выпытывать, где Жорик прячет найденную блондинку. Я, конечно, буду героически молчать. Все, что я успею сделать, до того как страшные лапищи мордоворотов скрутят меня, это послать Жорику условный сигнал.
Когда-то, в шутку прокручивая в разговорах возможность подобных ситуаций, мы с Георгием условились о кодовом звонке, означающем «опасность!». Один гудок. Потом отключиться. Потом снова набрать номер. Если можешь, говори, что случилось. Не можешь — и так понятно, что творится что-то неладное.
Я не смогу. Мордовороты попытаются отобрать мобильный. Прежде чем сдаться, я успею стереть с дисплея набранный номер. Хотя лучше было бы, конечно, съесть телефон, чтобы блокировать все подступы бандитов к Георгию. Я даже заулыбалась, представляя, как Жорик будет кусать локти, понимая, что сам виноват в моем похищении. Как перевернет вверх дном всю область, дабы спасти меня. Как захлебнется нахлынувшими чувствами в момент встречи. Как поклянется больше никогда не бросать меня в одиночестве…
…Харьков, 1950 год. Страну лихорадит одновременно от новой волны репрессий и от ненависти к «бездушно ущемляющему свободу своих трудящихся Западу». «Будут зачищать!» — пророчат самые мудрые, читая последние постановления власти. «Лишь бы не было войны!» — отмахиваются остальные, включая погромче радио, вещающее о грандиозных темпах социалистического строительства. Кругом разруха, в сердцах страх, на лицах — беззаветная преданность идеям коммунизма. Но не у всех — есть те, кому уже, в сущности, нечего терять и не нужно притворяться. Владимир Морской — бывший журналист и театральный критик, а ныне уволенный отовсюду «буржуазный космополит» — убежден, что все самое плохое с ним уже случилось и впереди его ждет пусть бесцельная, но зато спокойная и размеренная жизнь.
Харьков 1930 года, как и положено молодой республиканской столице, полон страстей, гостей и противоречий. Гениальные пьесы читаются в холодных недрах театральных общежитий, знаменитые поэты на коммунальных кухнях сражаются с мышами, норовящими погрызть рукописи, но Город не замечает бытовых неудобств. В украинской драме блестяще «курбалесят» «березильцы», а государственная опера дает грандиозную премьеру первого в стране «настоящего советского балета». Увы, премьера омрачается убийством. Разбираться в происходящем приходится совершенно не приспособленным к расследованию преступлений людям: импозантный театральный критик, отрешенная от реальности балерина, отчисленный с рабфака студент и дотошная юная сотрудница библиотеки по воле случая превращаются в следственную группу.
Харьков, роковой 1940-й год. Мир уже захлебывается войной, уже пришли похоронки с финской, и все убедительнее звучат слухи о том, что приговор «10 лет исправительно-трудовых лагерей без права переписки и передач» означает расстрел. Но Город не вправе впадать в «неумное уныние». «Лес рубят – щепки летят», – оправдывают страну освобожденные после разоблачения ежовщины пострадавшие. «Это ошибка! Не сдавай билеты в цирк, я к вечеру вернусь!» – бросают на прощание родным вновь задерживаемые. Кинотеатры переполнены, клубы представляют гастролирующих артистов, из распахнутых окон доносятся обрывки стихов и джазовых мелодий, газеты восхваляют грандиозные соцрекорды и годовщину заключения с Германией пакта о ненападении… О том, что все это – пир во время чумы, догадываются лишь единицы.
Иронический детектив о похождениях взбалмошной журналистки. Решившая податься в политику бизнес-леди Виктория становится жертвой шантажиста, с которым встретилась в Клубе знакомств. Тот грозит ей передать в прессу фотографии, компрометирующие начинающую политикессу. А это, понятное дело, не то, что ей нужно в начале карьеры на новом поприще. Однако негодяй не знает о том, что у Виктории есть верная и опасная подруга — предприимчивая журналистка Катя Кроль. Виктория просит Екатерину разоблачить негодяя, но уверенной в себе барышне придется столкнуться с непростым противником…
Мужчины, отправляясь в командировку, помните: те, кого вы оставили дома, времени даром не теряют. Так произошло и с бывшей журналисткой, а ныне частным детективом Катериной Кроль. Обидевшись на своего возлюбленного и компаньона Георгия, уехавшего в командировку и не взявшего ее с собой, Катерина не раздумывая берется за запутанное дело. В городе стали пропадать престижные иномарки. Милиция бессильна, бизнесмены и предприниматели в панике – кто будет следующим, кто на месте своей милой сердцу, дорогостоящей игрушки обнаружит лишь визитную карточку с двумя словами: "Дети Деточкина"?.
В молодежном театре «Сюр» одна за другой исчезают актрисы: Лариса, Алла и Ксения. Все они претендовали на главную роль в новом спектакле. Интересное дело, как раз для детективного агентства, которое занимается нестандартными расследованиями. Но главный сыщик Георгий страдает ленью и «звездной болезнью», и за дело берется его невеста Катя Кроль. Ей удается выяснить, что Лариса и Алла были влюблены в одного и того же человека. А что, если это как-то связано с их исчезновением? Неожиданно Ксения возвращается сама и просит Катю никому не говорить о том, что расскажет ей…
Произведения, включенные в книгу, относятся к популярному в Испании жанру социально-политического детектива. В них отражены сложные социальные процессы в стране в период разложения франкизма. По обоим романам в Испании были сняты фильмы.
В настоящий сборник под общим названием «Убийство на почве любви» вошли три романа: «Не сердись, Иможен», «Овернские влюбленные» и «Вы помните Пако?».
«Стюардесса с тележкой медленно пробиралась по узкому проходу салона, обслуживая пассажиров; она непринужденно с ними беседовала, некоторые заметно хотели занять ее время больше, чем им было положено по стоимости билета. Теперь-то Саша Кошкин будет знать, что регистрацию на самолет нужно проходить как можно раньше, чтобы получить местечко в посадочном талоне поближе к креслу стюардессы, а то он, по своей неопытности, не торопился, перед полетом сидел в буфете и разминался красным вином…».
Главная героиня книги молодая и амбициозная Жанна, концертный директор новой попсовой московской группы «Мэри». Дебютные выступления этой группы запланированы в одном из самых лучших концертных залов столицы, а по городу уже развешаны яркие баннеры: «Мэри» — скоро все офигеют!» И незадолго до концерта одну из участниц коллектива находят мертвой на крыше многоэтажки со всеми соответствующими ритуальному убийству атрибутами: дьявольской пентаграммой и странной запиской, текстом из Откровения Иоанна Богослова: «И я видел, что Агнец снял первую из семи печатей, и я услышал одно из четырех животных, говорящее как бы громовым голосом: иди и смотри…». За первым убийством следует второе, третье, четвертое… И ни у кого уже не остается сомнений, что в столице орудует новый серийный маньяк убийца, последователь одного из древних, поклоняющихся дьявольским силам, культов. И Жанна еще не знает, что во всей этой жуткой истории ей уготована совершенно особенная роль.
В 1987 году в результате перестроечного бардака на одном из стратегических аэродромов на территории Украины закопана неучтенная атомная бомба, которую считают потерянной. Наше время. Бывший штурман стратегической авиации по пьянке проговаривается про "неучтенку" не тому собеседнику. Информация немедленно распространяется в мире плаща и кинжала, бомбу для своих целей хотят использовать спецслужбы, политики и террористы... На пути у врагов становятся отставной украинский офицер и молодой агент ЦРУ, считающий себя героем романов Тома Клэнси.
История одного из самых жутких – и самых странных – серийных убийц XX века. Еще до ареста пресса прозвала его «Зверем из Биркеншоу». Питер Мануэль был обвинен в убийстве по крайней мере семи человек (вероятно, их было гораздо больше). Он стал одним из трех последних преступников в Шотландии, казненных через повешение.…Уильям Уотт, обвиняемый в убийстве всей своей семьи, стремится оправдаться – а заодно выяснить, кто же на самом деле сделал это. Только одному человеку известна правда. Его зовут Питер Мануэль, и он заявил, что знает, где находится пистолет, из которого расстреляли жену, дочь и свояченицу Уотта.