BLOGS - [30]

Нефтяной язык

Усинск - это нефть. Здесь всё НА нефти, ОТ нефти и ДЛЯ нефти. Но город - это люди. Типичные, но неповторимые...

Буровой мастер Леонид Наконечный приехал сюда в 1978 году по комсомольскому призыву.

- Да, я был романтиком. Был и, наверное, остаюсь. Здесь много таких. Я ведь не какой-нибудь особенный. В детстве читал Джека Лондона и Майн Рида, бредил путешествиями. Давно, ещё в школе, я знал, что моя жизнь будет отличаться от спокойной и размеренной жизни моих родителей - сельских работяг. Мне нужно было куда-то ехать. Чем дальше, тем лучше...

Леонид в 1978 году с пятью своими товарищами и сопровождающим их комсомольским работником выехал из Одессы на Уренгой (Западная Сибирь), а приехал в Усинск. Как получилось? Просто в Москве, во время пересадки и отметки комсомольских путёвок какой-то дядя сказал: «Хлопцы! Нафиг вам Уренгой? Нам в Усинске водители нужны. Давайте туда, а?» Сказано-сделано. Хлопнули по рукам. Доехали до Ухты.

Здесь ребят тоже пытались перевербовать: в объединении «Коминефть» водители нужны были позарез. Предлагали новые машины, но решили же - Усинск!

Даёшь так даёшь - и ледяное пространство...

В первую же ночь ребята проснулись от грохота. Слетела с петель дверь и плашмя хлопнула об пол, зацепив питьевой бак, вешалку с вещами, табурет и ещё чёрт-те чего. В проёме стояли два великана-бородача.

- Ребята, извините, у вас сахарку не найдётся? - вежливо спросил один из них.

- Нет.

- Извините. Жаль, конечно...

Бородачи подняли дверь, вышли и приставили её за собой. В балке зависла пауза. После молчания кто-то из ребят брякнул: «Да ладно уж. Заходите ещё...» Все захохотали. Так состоялось знакомство с нравами и бытом буровиков.

Леонид с товарищами работали и на машинах, со временем перешли на работу в буровые бригады. Здесь предстояло ещё выучить таинственный и странный язык жестов, который не менее сложен, чем полёт палочки дирижёра симфонического оркестра. А ведь у каждой бригады буровиков на два-три человека были свои собственные жесты, подмигивания и даже мимика. Это не просто «майна» и «вира» - это, наверное, и есть скрябинская «Поэма экстаза».

- Усинск стал своим. Выезжаем летом в гости к родственникам на Украину, а в конце отпуска уже тоскуем: «Домой быстрей бы - в Усинск».

Леонид Наконечный, видно, судьбу свою накрепко связал с этим северным городом. Выучился заочно в Ухтинском нефтяном техникуме на мастера бурения. Уезжать не собирается. Хотел я спросить у него:

«Лёня, а вот среди твоей буровой братвы много ли таких же, как ты? Таких, которые приехали не хапнуть и уехать, а приехали жить?» Но почему-то не повернулся язык спросить. Может быть, потому, что «эти не в счёт», а Леониду слишком радостно осознавать смысл своей работы с той частью людей, которые здесь навсегда.

Справка-хроника:

- 27 сентября 1975 года Усинская нефть пришла в Москву.

- 3 августа 1976 года в Усинское НГДУ пришла правительственная телеграмма; «именем вашего месторождения назван танкер, построенный в Финляндии. Государственный флаг СССР поднят 4 июля 1976 г.».

- 1 января 1977 года открыта авиалиния Сыктывкар -Усинск.

- 22 сентября 1977 года вУсинске открыта детская музыкальная школа.

- 6 октября 1979 года через крупнейший в Европе железнодорожный мост через Усу открылось рабочее движение поездов.

Антураж 80-х

На смену «длинной дистанции» пятилеток Леонида Ильича Брежнева пришли спринтерские времена 80-90-х годов. В эпоху «застоя» (не нравится мне это слово: какой там застой -целые города отгрохали!) выросло поколение совершенно необычных «новых» людей. Их чаще ругают, чем хвалят. Это моё поколение. Поколение сегодняшних тридцатилетних (уже 50-летних. Очерк написан в 93-м году - примечание автора)...

Когда нам будет по пятьдесят, или мы станем вредными старикашками, нам вряд ли удастся сказать: «Какие это были времена!» В 80-х мы через год хоронили «вождей» и боролись с водкой. Потом водка закончилась и начала рассыпаться страна...

Часть усинцев, проснувшись 9 декабря 1991 года, узнали, что они теперь вообще иностранцы: СССР перестал существовать. Однако обломки громадного государства просили нефть по-прежнему, ибо прожорливость на горючее бесконечных военных конфликтов и войн была не меньшей, чем созидательный голод на горючее всех новообразованных государств.

Где, в каких двигателях и топках горела нефть Усинска? В БТР-ах под Дубоссарами и в танках под Гудаутой? В затухающих энергосистемах Прибалтики и вертолётах над ущельями Таджикистана? Нефть требовалась по-прежнему. Но всё меньше становилось прежних друзей, всё тяжелее было с финансами, всё грустней становились лица «иностранцев на своей земле».

Впрочем, были провалы и прежде - в начале 80-х годов, точь-в-точь, как в начале 90-х, Усинск переживал спад: и в настроениях людей, и в производстве, и в культурной городской жизни. В 90-х годах причиной всему этому является общероссийский кризис экономики.

В 80-х годах была другая причина: закончился первый этап освоения нефтяных месторождений, и нужно было решать долгосрочную перспективу.

Новый этап, новые проблемы - они зовут новых лидеров. В начале 80-х годов Усинск такого лидера получил.