Близнецы - [14]

Развитию отношений между дядей Генрихом и хрупкой светловолосой дочкой богатого фермера мешали строгие неписаные законы, которые нагляднее всего выражались в цифрах: поголовье скота, количество батраков и гектаров земли. Сойдясь с Мартой Хюнекоп, полной противоположностью дочки фермера, дядя Генрих попытался вырвать из сердца свою избранницу. Они встретились с Мартой на празднике стрелков. Дабы не столкнуться с сословным давлением и властью капитала, он положил глаз на ту, кому нечего было терять. Она была старшей дочкой в семье, насчитывающей четырнадцать детей. Ее отец владел кафе, которое обходил стороной всякий мало — мальски уважающий себя человек. Но в тот раз дядя Генрих был пьян, а Марта Хюнекоп свободна.

В один прекрасный день Марта Хюнекоп вошла в жизнь Анны. Широким чеканным шагом, который так не вязался с кремовыми кружевами ее подвенечного платья, она ступила в затхлую гостиную и, швырнув на стол букет роз и флоксов, плюхнулась в дедушкино кресло. Нужно было перевести дух — ратуша, церковь, праздничный обед, деланное очарование и наигранная воспитанность выжали из нее все соки. Анна внимательно разглядывала свою новую родственницу. Коренастая женщина с крупным плоским лицом, тонкими губами, широкими скулами и раскосыми, глубоко посаженными, таинственными глазами. Гладкие черные волосы собраны в пучок; розочка, приколотая в то утро и продержавшаяся целый день, медленно выскальзывала из прически. Щеки казались неестественно красными. Анна отнесла это на счет свадебного волнения, однако позже выяснилось, что румянец был вечным спутником Марты, как если бы она страдала от постоянного внутреннего возбуждения.

— Да отправь же ты этого ребенка спать, — крикнула она дяде Генриху, махнув рукой в сторону Анны.

— Мы только поженились, а у нас уже такая взрослая дочь. — криво усмехнулся новоиспеченный муж, — немногим так везет.

Однако невеста, которой надоел откровенно изучающий взгляд Анны, не уловила юмора.

Рабочей у Марты Хюнекоп оказалась лишь матка. Каждый год она производила на свет младенца. В остальном же она не оправдала ничьих ожиданий. В девять часов, когда, зевая и почесывая в затылке, она поднималась с постели, дядя Генрих уже четыре часа как трудился. Своевольным поведением она умела создать впечатление хорошей хозяйки, но лишь таскала свое топорное тело из комнаты в комнату без малейшей пользы. Масса дел так и осталась бы без внимания, не окажись у нее под боком одиннадцатилетней девочки. Девочки, которая вообще-то была ничьей, но сидела с ними за одним столом и спала под одной крышей. Чтобы выжить, ленивые должны прибегать к хитростям. Марта поняла, что в лице так называемой племянницы ей выпало счастье заполучить незаменимую рабочую лошадку.

Тем временем с появлением каждого нового младенца Анна из ребенка превращалась во вьючное животное. Семь рабочих дней начинались с доения — в шесть часов утра бидоны должны были стоять на улице. Затем надлежало покормить лошадей, телят, коров и кур. Накачать для них воду, вычистить стойла, запарить корм свиньям, вычистить коров. Эта цепочка действий называлась «утренней работой», которая, собственно, была двойником работы вечерней: после школы, в четыре часа все повторялось снова. Если бы этих двойников можно было изобразить в виде украшающей камин статуэтки, то получились бы два раба с согнутыми коленями и сгорбленными спинами, а между ними — часы с неумолимо бегущим временем.

Ее мечта учиться в гимназии становилась все более и более призрачной. В своих грезах* Анна еще жила согласно исходному замыслу отца, который когда-то предъявлял высокие требования к ее интеллекту. В реальности же, среди коров и свиней, этот самый интеллект не находил себе применения. Учителя Анны и патер, по своей наивности, пытались убедить дядю Генриха перевести ее в гимназию. Но оду ее талантам заглушал один-единственный банальный аргумент: «Нет, она нужна нам на ферме».

После своего скоропалительного брака дядя Генрих так и не оправился от шока. Сей импульсивный поступок был не только бегством от реальности, но и юношеской попыткой воссоздать распавшуюся семью. Однако стало ясно, что он лишь накликал на свою голову новую беду. Разочарованный, он пытался забыться в работе, которой отдавался с мрачным ожесточением. Он посуровел, черты лица заострились, как у крестьянина, который знает наперед — как ни изнуряй себя тяжким трудом, судьбу не переломишь, и потому, из чистого мазохизма, тянет лямку до полного изнеможения. Если бы не Анна, его маленький товарищ по несчастью, ему пришлось бы бороться с левиафаном, называвшим себя его женой, чтобы и ее как-нибудь привлечь к работе. Однако победитель в этой борьбе был известен заранее.

По воскресеньям, во время мессы, дом на несколько часов избавлялся от Марты. Однажды ее отсутствием воспользовался младший сын папаши Розенбаума, преподнеся Анне настоящий сюрприз. Она как раз чистила картошку и морковь для супа, сваренного на бульоне из куска свиного сала. Внезапно в дверном проеме кухни она заметила мальчика. Когда он подошел ближе, Анна узнала в нем Даниэля Розенбаума, своего одноклассника.