Ближневосточная новелла - [7]
За эти годы она не раз вспоминала, что думала о нем в те часы, когда раздались выстрелы и люди на улице стали кричать, что англичане и евреи начали захват Хайфы. И на нее напал страх. Она думала о нем, пока шум сражения доносился до нее из центра города: ведь он был там. Себя она чувствовала в безопасности, но стрельба не утихала, и она вышла на улицу, еще не зная, куда и зачем пойдет. Тогда-то она и заметила перемену в обстановке. В полдень огонь усилился, он исходил теперь с холмов над ал-Халисой. Ей показалось, что она в кольце. Она бегом спустилась по лестнице и пошла в сторону главной улицы. Ей хотелось поскорее увидеть Саида, желание это смешивалось со страхом, с беспокойством об их судьбе, которую мог изменить любой выстрел. Подойдя к главной улице, она стала внимательно смотреть на мчащиеся машины, вглядывалась в лица прохожих, спрашивала, но не получала ответа на свои вопросы. И вдруг она очутилась в людском потоке — жители города стекались из разных кварталов, образуя нечто подобное страшному водовороту. Как соломинку, понесла ее людская река.
Сколько прошло времени, прежде чем Сафия вспомнила, что ее сын Халдун остался дома, в кроватке? Кто знает? Но вдруг какая-то сверхъестественная сила остановила ее. Она ощутила себя деревом, одиноким деревом посреди бурной реки. Она пыталась повернуть, всеми силами сопротивляясь течению. И от слабости, от усталости, от боли закричала что было сил. Крик ее заглох, затерялся в бескрайней толпе. Тысячу, миллион раз повторила она имя Халдуна. Много месяцев потом у нее не было голоса, сорванного этим криком. Но имя, будто крошечная крупинка, растворилось в бесконечном потоке звуков и имен.
Она уже почти падала под ноги толпе, когда, словно из-под земли, услышала голос Саида. Оглянувшись, она увидела его лицо, а на лице — гнев, страх, усталость и почувствовала еще больший ужас и горе. Ее будто ударило током, она ощутила безграничную решимость вернуться — чего бы это ни стоило. Пусть даже она никогда больше не сможет взглянуть в глаза Саиду! Ее бросало в дрожь от мысли, что она может потерять обоих — Саида и Халдуна. Напрягая силы, она вновь пробивалась сквозь толпу, преграждавшую ей путь, стараясь не упустить из виду Саида. Обессиленный, он звал то ее, то Халдуна.
Казалось, прошли века, прежде чем его загрубевшие руки обняли ее. Она заглянула ему в глаза, в изнеможении припала к плечу, а людской поток неумолимо нес их к берегу. Способность воспринимать окружающее вернулась к ним позже, под действием морской воды, брызгами разлетавшейся из-под весел. Они смотрели на берег, где оставалась Хайфа в вечерних сумерках, в пелене слез.
2
Всю дорогу из Рамаллаха в Иерусалим, и дальше — в Хайфу Саид не переставая говорил, но, подъехав к дому Галима, сразу замолчал. Вот они в ал-Халисе; какой знакомый шорох колес по асфальту… Сердце бьется толчками, оно переносит его из одного времени в другое. Двадцать лет промелькнули здесь в его отсутствие, а теперь возвращаются вопреки разуму и логике, неожиданно и невероятно. Чего же он ищет?
Неделю назад в их рамаллахском доме Сафия сказала:
— Теперь всюду ездят, давай поедем в Хайфу!
Это было за ужином. Рука его так и повисла в воздухе между тарелкой и ртом. Он посмотрел на Сафию, но та уже отвернулась — он не увидел ее глаз.
— Ехать в Хайфу — чего ради? — спросил он.
— Посмотрим на наш дом. Только посмотрим… — раздался ее глуховатый голос.
Он положил кусок на тарелку. Поднялся, подошел к Сафие. Голова ее поникла, как у человека, внезапно решившего признать себя виновным. Взяв ее за подбородок, он заглянул в заплаканные глаза и ласково спросил:
— Сафия… О чем ты думаешь?
Она утвердительно кивнула, давая понять, что он знает, сам постоянно думает о том же, но ждет, чтобы она сказала первая, отрешившись на миг от мысли, что виновата в том горе, которое пустило корни в их сердцах.
— Халдун? — спросил он шепотом. И вдруг осознал, что они никогда не произносили вслух этого имени. Они не захотели назвать им никого из троих своих сыновей. Старшего сына звали Халидом, дочь — Халидой. Дети ничего не знали о самом старшем своем брате Халдуне и называли Саида «отец Халида»[3]. А старые друзья словно договорились считать Халдуна умершим.
Саид стоял в оцепенении, мысли его витали далеко-далеко. Потом пришел в себя, быстро зашагал по комнате.
— Не выдумывай, Сафия, — наконец сказал он жене. — Не обманывай себя. Уж сколько мы расспрашивали, узнавали!.. Работники Красного Креста, сотрудники ООН, друзья, которых мы посылали в Хайфу, — все говорят одно и то же. Нет, я не хочу ехать. Это унизительно. Зачем себя мучить?
Сафия с трудом сдерживала рыдания. Всю ночь они провели без сна, молча, вновь прислушиваясь к стуку солдатских сапог на мостовой, к приказам, которые кричали в мегафон…
Ворочаясь в постели, Саид понимал, что отступать уже некуда: мысль, зревшая двадцать лет, родилась, и похоронить ее вновь невозможно. Он знал, что жена тоже не спит, обуреваемая теми же мыслями, но ему не хотелось возвращаться к вчерашнему разговору. Наутро Сафия подошла к нему.
— Если поедешь, возьми меня с собой. Не вздумай ехать один, — сказала она спокойно.
В сборник известного египетского прозаика, классика арабской литературы, лауреата Нобелевской премии 1988 года вошли впервые публикуемые на русском языке романы «Предания нашей улицы» и «»Путь», а также уже известный советскому читателю роман «»Вор и собаки», в которых писатель исследует этапы духовной истории человечества, пытаясь определить, что означал каждый из них для спасения людей от социальной несправедливости и политической тирании.
«Пансионат «Мирамар» был опубликован в 1967. Роман повествует об отношении различных слоев египетского общества к революции, к социальным преобразованиям, происходившим в стране в начале 60-х годов, обнажены противоречия общественно-политической жизни Египта того периода.Действие романа развертывается в когда-то очень богатом и фешенебельном, а ныне пришедшем в запустение и упадок пансионате со звучным испанским названием «Мирамар». Этот пансионат играет в романе роль современного Ноева ковчега, в котором находят прибежище герои произведения — люди разных судеб и убеждений, представляющие различные слои современного египетского общества.
В III тысячелетии до Рождества Христова в стране, названной греками Дар Нила и оставившей потомкам величественные памятники и сказочные сокровища, царил легендарный Хуфу. Человек, решивший жестоко изменить волю самого Амона-Ра, правитель, который подарил миру самое первое и монументальное из всех чудес света. История жизни этого загадочного владыки до сих пор будоражит умы людей, как волновала человечество на заре цивилизации, в те времена, когда любовь, высокие амбиции, войны и предательство являлись характерными чертами той вселенной, которую создали люди ради поклонения своим богам…Впервые издано на арабском языке в 1939 году под заглавием «Abath al-aqdar».
Пережив несчастную любовь, несправедливость и предательство на Родине, Ибн Фаттума отправляется в далекое странствие в поисках истины и счастья. Завораживающий сюжет увлекает читателя в удивительные края. Но найдет ли герой свою мечту — волшебную страну совершенства Габаль?Роман нобелевского лауреата — египетского писателя Нагиба Махфуза — уникальный рассказ наблюдательного путешественника, потрясающий опыт познания мира…
Роман известного египетского писателя композиционно представляет собой серию портретов современников автора — людей, принадлежащих к различным слоям египетского общества: журналистов, ученых, политиков, коммерсантов.Короткие и на первый взгляд почти не связанные друг с другом биографии, как большое зеркало, искусно склеенное из осколков, отражают духовную жизнь Египта на протяжении целой эпохи — с окончания первой мировой войны до наших дней.
В сборник известного египетского прозаика, классика арабской литературы, лауреата Нобелевской премии 1988 года вошли впервые публикуемые на русском языке романы «Предания нашей улицы» и «Путь», а также уже известный советскому читателю роман «Вор и собаки», в которых писатель исследует этапы духовной истории человечества, пытаясь определить, что означал каждый из них для спасения людей от социальной несправедливости и политической тирании.
Однажды окружающий мир начинает рушиться. Незнакомые места и странные персонажи вытесняют привычную реальность. Страх поглощает и очень хочется вернуться к привычной жизни. Но есть ли куда возвращаться?
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Когда твой парень общается со своей бывшей, интеллектуальной красоткой, звездой Инстаграма и тонкой столичной штучкой, – как здесь не ревновать? Вот Юханна и ревнует. Не спит ночами, просматривает фотографии Норы, закатывает Эмилю громкие скандалы. И отравляет, отравляет себя и свои отношения. Да и все вокруг тоже. «Гори, Осло, гори» – автобиографический роман молодой шведской писательницы о любовном треугольнике между тремя людьми и тремя скандинавскими столицами: Юханной из Стокгольма, Эмилем из Копенгагена и Норой из Осло.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.
Французская романистка Карин Тюиль, выпустившая более десяти успешных книг, стала по-настоящему знаменитой с выходом в 2019 году романа «Дела человеческие», в центре которого громкий судебный процесс об изнасиловании и «серой зоне» согласия. На наших глазах расстается блестящая парижская пара – популярный телеведущий, любимец публики Жан Фарель и его жена Клер, известная журналистка, отстаивающая права женщин. Надлом происходит и в другой семье: лицейский преподаватель Адам Визман теряет голову от любви к Клер, отвечающей ему взаимностью.
Селеста Барбер – актриса и комик из Австралии. Несколько лет назад она начала публиковать в своем инстаграм-аккаунте пародии на инста-див и фешен-съемки, где девушки с идеальными телами сидят в претенциозных позах, артистично изгибаются или непринужденно пьют утренний смузи в одном белье. Нужно сказать, что Селеста родила двоих детей и размер ее одежды совсем не S. За восемнадцать месяцев количество ее подписчиков выросло до 3 миллионов. Она стала живым воплощением той женской части инстаграма, что наблюдает за глянцевыми картинками со смесью скепсиса, зависти и восхищения, – то есть большинства женщин, у которых слишком много забот, чтобы с непринужденным видом жевать лист органического салата или медитировать на морском побережье с укладкой и макияжем.