Ближневосточная новелла - [64]
Когда поезд скрылся из виду, Элиф опустилась на перрон, припала головой к холодной земле, словно совершала намаз[53], и вдруг начала бить кулаками по земле… Все, кто стоял на перроне, обратили внимание на странное поведение женщины. Ее окружили. «Германия… Германия… Что ты со мной сделала?.. Будь ты проклята, Германия!..» — прорывалось сквозь глухие рыдания.
Бекир Йилдыз
Бедрана
Перевод А. Сверчевской и С. Утургаури
С утра дул свирепый ветер: слабого гнал перед собой, немощного валил на землю. И вдруг пошел снег — лег на дорогах тонким слоем, а потом засыпал их совсем. Сравнял острые вершины Карадага и открыл волкам дорогу прямо в деревню Мечменбахар.
Бедрана откинула с колен одеяло. Помешала угли в в тандыре[54]. Огонь едва тлел.
— Пойду лягу, — сказала она.
Наиф поднял голову. Внимательно посмотрел на жену.
— Не гаси огонь. Сегодня ночью то дело распутаем, — проговорил он, губы его почему-то дрожали.
Женщина испугалась.
— Какое дело? — торопливо спросила она. — Жертвой твоей буду, не начинай все сначала.
Она побледнела. Опустила голову. Сердце билось часто-часто.
Наиф отошел от тандыра. Потер онемевшие ноги. Подняв голову, Бедрана следила глазами за мужем и чувствовала, как ее оковывает страх. Она вспомнила, что даже в их первую ночь ей не было так страшно: может, потому, что муж был с ней ласков?
— Хм, — вздохнул Наиф, — с этим спешить не надо.
Наиф отворил дверь на улицу. От снега ночь казалась светлой. Он посмотрел в ту сторону, куда неделю назад ушел человек, посланный к жандармам. Выли волки. Видно, они подошли ближе, чем в прошлую ночь.
Лицо Бедраны потемнело. Наиф, стиснув зубы, с такой силой захлопнул дверь, что у нее пропала всякая надежда. Он взял у порога несколько лепешек кизяка, подошел к печке. Тлевший огонь пополз вверх.
Пока Наиф возился у тандыра, Бедрана не спускала с него глаз, сон как рукой сняло. Взгляды их встретились. Если бы не ветер, который яростно бился о стену дома, они могли бы различить дыхание друг друга.
— Ну что уставилась? — спросил Наиф.
Бедрана обхватила руками колени и уронила на них голову.
— Я стала тебя бояться, — ответила она тихо, — меня твои глаза пугают.
— Хм… Умереть тебе надо… — пробормотал Наиф. — Не могу на улице появиться: вся деревня на меня глаза пялит. Того и гляди, набросятся. Человек, которого мы послали, не вернулся. И дороги совсем занесло…
— Подожди, вот утро наступит — придет, никуда не денется, да еще жандармов с собой приведет, — сказала Бедрана.
Наиф нахмурился.
— Дни короткие. В такой снег да стужу власть с места не тронется… А может, он и до города не дошел. Волки на дороге…
— Разве я виновата, мой ага? — вновь заговорила Бедрана. — Против моей воли это случилось. Все знают, как было дело…
Наиф вытащил из-за пояса пистолет. Положил его на край тандыра. Бедрана вскочила, забилась в угол комнаты.
— Не бойся, глупая, — сказал Наиф миролюбиво. — Я тебя не убью, даю слово. Я не Шахин Кадо. Помню, как тогда все обернулось: бросили парня в тюрьму, а говорят еще, законы в городе есть.
В душу Бедраны закралась тень надежды.
— Ну? — перебила она мужа. — Раз против моей воли — значит, меня не тронут, а того негодяя в тюрьму упекут.
— Да где же жандармы? — вдруг закричал Наиф.
Бедрана подползла к мужу:
— Вот увидишь, день наступит — они придут… Умру за тебя, пусть только день наступит…
— Придут, когда Аллах пожелает, ему виднее… Разве мои предки с властями считались? А когда Шахин Кадо попал в руки властей, мы чуть умом не тронулись… Городскими законами дела не поправишь…
Он замолчал, и они больше не смотрели друг на друга. Бедрана, съежившись, рассеянно глядела перед собой.
Наиф неторопливо потянулся за пистолетом. Женщина, увидев в руках мужа пистолет, вскочила как ужаленная. Но Наифа, видно, новая мысль осенила. Он положил пистолет на место, лицо его подобрело… Бедрана же, подумав, что муж переменил решение, вздохнула с облегчением.
Наиф поднял глаза к потолку. Потолок был уложен слоями: сначала доски, выпиленные из тополя, потом циновки, а сверху земля.
Бедрана тоже глянула вверх: этот крюк в потолке она давно уже облюбовала для люльки, в которой собиралась качать своего будущего ребенка — он зародился в ней несколько месяцев назад.
— Хочешь из этого дела мирно выпутаться? — услышала она мягкий голос мужа.
Бедрана подошла к нему:
— Разве об этом спрашивают, мой повелитель? Все для тебя сделаю, только скажи, как без крови обойтись.
Наиф прищурился.
— Послушай, жена, — начал он не спеша, — ты меня знаешь, я и в игольное ушко пролезу, по годам-то я джигит, а по уму — шах. Я такую игру с властями да с деревней сыграю — ты только ахнешь!
— Чтоб им всем провалиться! — воскликнула Бедрана.
— Ты повесишься!
Ей показалось, что холодный снег, который падает на улице, ложится ей на сердце.
— Это же смерть, — растерянно произнесла она.
Наиф покачал головой.
— Да, только понарошку, для вида…
— И на веревке буду понарошку болтаться?
Он усмехнулся.
— Аллах не дал нам света, — заговорил он. — Наша жизнь, жена, такая же пресная, как несоленый суп, сваренный в кастрюле без крышки… Женщина — что тесный башмак: если жмет — выбрасывают, ну а уж когда мужская честь задета, тут просто не отделаешься. За моей спиной твой отец и твой брат стоят. Если я прощу тебя, они не простят. Сколько дней мы с тобой взаперти сидим? Деревня от меня крови требует…
В сборник известного египетского прозаика, классика арабской литературы, лауреата Нобелевской премии 1988 года вошли впервые публикуемые на русском языке романы «Предания нашей улицы» и «»Путь», а также уже известный советскому читателю роман «»Вор и собаки», в которых писатель исследует этапы духовной истории человечества, пытаясь определить, что означал каждый из них для спасения людей от социальной несправедливости и политической тирании.
«Пансионат «Мирамар» был опубликован в 1967. Роман повествует об отношении различных слоев египетского общества к революции, к социальным преобразованиям, происходившим в стране в начале 60-х годов, обнажены противоречия общественно-политической жизни Египта того периода.Действие романа развертывается в когда-то очень богатом и фешенебельном, а ныне пришедшем в запустение и упадок пансионате со звучным испанским названием «Мирамар». Этот пансионат играет в романе роль современного Ноева ковчега, в котором находят прибежище герои произведения — люди разных судеб и убеждений, представляющие различные слои современного египетского общества.
В сборник включены произведения основоположника современного сатирического рассказа Ирана Мохаммада Али Джамаль-заде, а также писателей-юмористов Хосроу Шахани, Феридуна Тонкабони, Голамхосейна Саэди и Аббаса Пахлавана.В рассказах зло и остроумно обличаются пороки буржуазного мира: продажность чиновников, напускная добродетель богатых, инфляция моральных и нравственных ценностей в условиях ускоренной модернизации общества.Современный персидский юмористический рассказ развивает гуманистические и демократические традиции мировой классической новеллистики.
В III тысячелетии до Рождества Христова в стране, названной греками Дар Нила и оставившей потомкам величественные памятники и сказочные сокровища, царил легендарный Хуфу. Человек, решивший жестоко изменить волю самого Амона-Ра, правитель, который подарил миру самое первое и монументальное из всех чудес света. История жизни этого загадочного владыки до сих пор будоражит умы людей, как волновала человечество на заре цивилизации, в те времена, когда любовь, высокие амбиции, войны и предательство являлись характерными чертами той вселенной, которую создали люди ради поклонения своим богам…Впервые издано на арабском языке в 1939 году под заглавием «Abath al-aqdar».
Пережив несчастную любовь, несправедливость и предательство на Родине, Ибн Фаттума отправляется в далекое странствие в поисках истины и счастья. Завораживающий сюжет увлекает читателя в удивительные края. Но найдет ли герой свою мечту — волшебную страну совершенства Габаль?Роман нобелевского лауреата — египетского писателя Нагиба Махфуза — уникальный рассказ наблюдательного путешественника, потрясающий опыт познания мира…
Сборник представляет лучшие образцы современной новеллистики Арабской Республики Египет. В нем объединены произведения писателей разных поколений и литературных направлений. Здесь и литераторы старшего поколения, уже известные советскому читателю, — Тауфик аль-Хаким, Нагиб Махфуз, Юсуф Идрис, — и молодые египетские новеллисты, творчество которых еще неизвестно в нашей стране.При всем разнообразии рассказов авторов объединяет острый интерес к событиям сегодняшнего дня, к насущным проблемам своей страны.
Каждый прожитый и записанный день – это часть единого повествования. И в то же время каждый день может стать вполне законченным, независимым «текстом», самостоятельным произведением. Две повести и пьеса объединяет тема провинции, с которой связана жизнь автора. Объединяет их любовь – к ребенку, к своей родине, хотя есть на свете красивые чужие страны, которые тоже надо понимать и любить, а не отрицать. Пьеса «Я из провинции» вошла в «длинный список» в Конкурсе современной драматургии им. В. Розова «В поисках нового героя» (2013 г.).
Художник-реставратор Челищев восстанавливает старинную икону Богородицы. И вдруг, закончив работу, он замечает, что внутренне изменился до неузнаваемости, стал другим. Материальные интересы отошли на второй план, интуиция обострилась до предела. И главное, за долгое время, проведенное рядом с иконой, на него снизошла удивительная способность находить и уничтожать источники зла, готовые погубить Россию и ее президента…
Политический заключенный Геннадий Чайкенфегель выходит на свободу после десяти лет пребывания в тюрьме. Он полон надежд на новую жизнь, на новое будущее, однако вскоре ему предстоит понять, что за прошедшие годы мир кардинально переменился и что никто не помнит тех жертв, на которые ему пришлось пойти ради спасения этого нового мира…
О красоте земли родной и чудесах ее, о непростых судьбах земляков своих повествует Вячеслав Чиркин. В его «Былях» – дыхание Севера, столь любимого им.
Эта повесть, написанная почти тридцать лет назад, в силу ряда причин увидела свет только сейчас. В её основе впечатления детства, вызванные бурными событиями середины XX века, когда рушились идеалы, казавшиеся незыблемыми, и рождались новые надежды.События не выдуманы, какими бы невероятными они ни показались читателю. Автор, мастерски владея словом, соткал свой ширванский ковёр с его причудливой вязью. Читатель может по достоинству это оценить и получить истинное удовольствие от чтения.
В книгу замечательного советского прозаика и публициста Владимира Алексеевича Чивилихина (1928–1984) вошли три повести, давно полюбившиеся нашему читателю. Первые две из них удостоены в 1966 году премии Ленинского комсомола. В повести «Про Клаву Иванову» главная героиня и Петр Спирин работают в одном железнодорожном депо. Их связывают странные отношения. Клава, нежно и преданно любящая легкомысленного Петра, однажды все-таки решает с ним расстаться… Одноименный фильм был снят в 1969 году режиссером Леонидом Марягиным, в главных ролях: Наталья Рычагова, Геннадий Сайфулин, Борис Кудрявцев.