Ближе к воде - [39]

Раздевшись, я забрался внутрь, закрыл за собой люк, вытянул ноги, руки и откинул голову. Не могу вспомнить точно, были мои глаза закрыты или открыты. Думаю, в основном я держал их закрытыми. Или открытыми. Кто знает? Точно не я.

Разница между водой и воздухом тоже не ощущалась. На протяжении примерно получаса плавания в кромешной тьме мой мозг наполнялся знакомыми образами, ожиданием чего-то и ощущением некоторой нелепости ситуации. А потом началось то, что лучше всего описать как процесс растворения. Ориентиры, образы и идеи начали расплываться и таять, словно таблетки в воде. Ощущение места и времени, мои планы на день, месяц, год — постепенно все уходило куда-то далеко-далеко, в небытие. Им на смену пришло чувство огромного, вечного и открытого во всех направлениях от меня пространства.

Плавание в теплой воде в абсолютной тишине и темноте оказалось на редкость расслабляющим. На что это было похоже? Может быть, на пребывание в огромной материнской утробе? Или в древнем ночном тропическом океане? Трудно сказать. Знаю, что провел в камере полтора часа, потому что это мне сообщила Шанти, владелица спа-салона Be Well Spa в Санта-Крус Маунтинз, когда я вылез из люка. Но в этот момент она могла сказать мне что угодно, и я поверил бы. Например, если бы, протянув стакан воды, она торжественно объявила: «Добро пожаловать в 2020 год, доктор Николс», я просто ответил бы: «Спасибо, Шанти».

Я вылезал из камеры медленно, не торопясь, давая себе время на восстановление. Мой мозг чувствовал себя так, будто в течение многих часов я смотрел на океан. Это было что-то вроде осознанной психической вовлеченности, которой люди, практикующие медитацию, добиваются годами. Я провел в воде и рядом с ней всю свою жизнь, но такого со мной не случалось никогда. И тут я понял, почему во флоатинг-камеру погружаются все — от программистов до предпринимателей, от писателей, актеров и прочих творческих личностей до игроков Национальной футбольной лиги и даже (как их называют) «морских котиков» ВМС США. Это не просто бак, наполненный соленой водой, — это, это… что же это такое [44]?

Джон Лилли — один из пионеров исследований в области влияния изоляции на мозг человека. «Мои эксперименты показывают, что при устранении внешних источников угроз внутренний опыт… может быть любым, какой вы только позволите себе испытать, а больше покоя и расслабления он принесет тем, кто будет к этому готов», — написал он в своей книге The Quiet Center («Тихий центр») [45].

Лилли сообщает, что в первые сорок пять минут пребывания в камере «преобладают остатки впечатлений текущего дня… но постепенно [человек, лежащий в камере] начинает расслабляться и наслаждаться опытом» (во многом это перекликается с моими собственными ощущениями). Но уже на следующем этапе разум одновременно становится напряженным и начинает скучать. Исследователи, в частности Дональд Хебб из Университета Мак-Гилла, изучая последствия экстремальной изоляции, выявили следующее: сначала испытуемые страстно желали ощутить хоть какое-то сенсорное раздражение, были дезориентированы и сбиты с толку, а в итоге у них возникали галлюцинации и они начинали бредить. (Неудивительно, что правозащитная организация «Международная амнистия» относит экстремальную сенсорную депривацию к пыткам). Однако, по словам Лилли, если путем практических упражнений или целенаправленных умственных усилий ослабить потребность в стимуляции, изолированный в камере человек переходит в состояние «грез и фантазий сугубо личного и эмоционально заряженного характера». После этого наступает этап, который ученый описал как поднятие «черного занавеса», который прежде загораживал пустоту. Согласно этой теории, пребывание во флоатинг-камере позволяет человеческому мозгу переходить из состояния бодрствования (во время которого мозговая активность демонстрирует бета-волны) в состояние бодрствующей релаксации (альфа-волны), а затем в состояние глубокой медитативной осознанности сродни моменту между бодрствованием и сном (тета-волны). Тогда разум замирает в состоянии неопределенности, внутренний голос молчит, и в это время нередко приходит блаженство и чувство полного единения с внутренним миром. Писатель Сет Стивенсон описал это состояние как «максимально близкое к наркотическому опьянению, но без употребления наркотиков» [46].

Сегодня камеры сенсорной депривации проходят тестирование как средства лечения широкого круга физических заболеваний и психических и эмоциональных расстройств, в том числе хронических головных болей, гипертонии, болезней двигательного аппарат, бессонницы и многих других. По определенным причинам наиболее активно эти исследования проводятся в Швеции, где флоатинг-камеры используются для помощи измученным стрессом и пребывающим на грани психического истощения топ-менеджерам компаний [47], детям и подросткам с синдромом дефицита внимания и гиперактивности, больным аутизмом, посттравматическими стрессовыми расстройствами и депрессией [48], а также пациентам, страдающим вызванной стрессом физической болью [49] и даже синдромом удара хлыстом [50].