Блик - [77]

Если до сих пор я считала, что Рип сердится, те чувства были ничем по сравнению с тем гневом, что закипает в нем сейчас. Его можно прочувствовать, он сгущает воздух, как готовая разразиться буря.

– Мидас, – Рип выплевывает это имя презрительно, как ругательство. – А как же сказанное тобой на том берегу? Ты снова позволишь ему держать тебя в клетке, как птицу?

– Нет, – отвечаю я, решительно качая головой. – Теперь все будет по-другому. Я теперь другая. И говорила всерьез.

Рип гадко и недоверчиво фыркает.

– Если ты думаешь, что теперь все изменится, тогда ты круглая дура.

Я стискиваю руки в кулаки.

– Я не дура.

– Он держит тебя при себе в качестве своего питомца. Пользуется тобой. Манипулирует. Извлекает выгоду из твоей так называемой извращенной любви к нему.

Рип сыплет в мою сторону обвинениями острыми, как кинжалы.

– Он меня оберегал.

– Оберегал, – рычит Рип, как волк, готовый поглотить меня целиком. – Всегда один и тот же чертов довод. Да, как великодушно было с его стороны держать тебя целыми днями в клетке и называть своей любимой шлюхой!

Я вздрагиваю от его слов, как от пощечины, щеки вспыхивают от гнева и обиды.

– Думай, как хочешь, но никто не делал для меня так много, как сделал Мидас, – говорю я и ненавижу, что горло сжимается от эмоций, ненавижу, что не могу быть такой же бесчувственной, как Рип.

– Я прозябала на улицах, голодала, меня оскорбляли, ненавидели. Думаешь, он пользуется мной? Это ничто в сравнении с тем, что я сносила от остальных.

Рип грозно замирает. От него исходит такая ярость, что у меня волосы встают дыбом.

– Что-то не так? – глумлюсь я. – Не нравится слушать, что такая же фейри, как ты, не завоевала уважение в мире? Какая жалость, что я не продалась королю Роту. Может, тогда это я бы командовала его войском, а ты бы сидел в клетке Мидаса, и люди глазели бы на тебя и издевались над твоими шипами.

Пресловутые шипы вытягиваются и сжимаются, будто представив его запертым в той клетке.

– Перестань себя успокаивать. Перестань довольствоваться положением питомца в клетке.

Я рычу:

– Катись к черту!

Рип качает головой.

– Нет, Аурен. Это тебе нужно пылать. Тебе нужно зажечь искру к жизни и бороться. Не позволяй ему заглушать твой блеск, не позволяй всему этому чертову миру тебя топтать, – кричит он, и я вздрагиваю от этого пылкого требования. – Если бы ты только попробовала, то сияла бы ярче чертова солнца. А вместо этого решила бездействовать и блекнуть.

От злости по щеке вниз скатывается слеза.

– Ты хочешь, чтобы я сбежала, как последняя трусиха, но я его не боюсь. Что бы ты там ни думал, Мидас любит меня и прислушивается ко мне, – говорю я, стирая с лица свидетельство своей обиды. – Зачем ты вообще все это предложил? Тебе-то какое дело? – спрашиваю я.

Но на самом деле вопрос звучит так: что означал твой поцелуй? Что означают все эти игры в притяжение и отталкивание между нами?

У Рипа на лице начинает дергаться мускул, словно он пробует свои слова и решает, какие из них проглотить.

– Все заслуживают выбор. Я его тебе предлагаю.

– Я не могу бросить единственного человека, который меня защищал!

Рип издает рык и проводит рукой по густым черным волосам, дергает за корни, показывая свое разочарование.

– Слушай, каждый из нас старается выжить по-своему. Я тебя за это не осуждаю.

У меня вырывает невеселый смешок. Становится еще светлее, вот-вот наступит пугающий рассвет.

– Ты делал это с самой первой нашей встречи. Осуждал меня за решение прятаться, чтобы выжить. Не притворяйся, что это не так.

– Хорошо, – опустив руку, соглашается Рип. – Но больше ты не должна прятаться.

Я холодно смотрю на него. Скрещиваю ноги, чтобы скрыть дрожь в коленях.

– Я говорила тебе, что всегда буду выбирать его.

Вижу, как Рип сглатывает, словно принимает сказанные мной слова и ощущает их горький вкус. Его взгляд, как и голос, полон этой горечи, когда он твердо произносит:

– Так тому и быть.

Глава 33

Аурен

Король Ревингер прибывает со стаей тимбервингов. Прежде я никогда не видела этих летающих чудищ. Их численность невелика: столетие назад их порода чуть не вымерла. Раньше они жили в Орее неприрученными, а теперь принадлежат только самым богатым.

Например, королям.

Всего через пару часов после наступления рассвета в небе появляются шесть гигантских птиц. Хотя птицами их назвать сложно.

В отличие от птиц у них нет клювов. Вместо них широкие морды с острыми как бритва зубами, которыми они ловко подхватывают добычу и поднимают ее в воздух. Им даже не нужно приземляться, чтобы поесть.

Одного этого хватает, чтобы у меня пропало желание к ним приближаться.

Поэтому, держась поодаль, я смотрю, как шестеро тимбервингов и их всадники спускаются в самый центр лагеря армии Четвертого королевства и исчезают из вида.

Я недолго прогуливаюсь по окрестностям, но лагерь теперь кажется жутковатым. Большинство солдат ушли поприветствовать своего короля и получить от него приказы, и все здесь теперь напоминает город-призрак. Лагерь слишком тихий, застывший, как дыхание перед криком. Интересно, замирает ли сам город Рэнхолд, когда к его границам приближается армия соседнего королевства?