Блестящий шанс. Охота обреченного волка. Блондинка в бегах - [20]

— Его зовут Туи, и это тебе известно, — отрезала Барбара, продолжая вести со Стивом какую-то личную битву. — Как вам горячий ром?

— Нравится, — солгал я и добавил, решив тоже принять участие в коллективном сотрясании воздуха: — Я уже пробовал, в Париже.

— Мы были в Париже в пятьдесят третьем, — подхватила жена писателя, поворачиваясь ко мне.

На книжной полке стоял стереопроигрыватель с уютно урчащей джазовой пластинкой. Жена писателя плотоядно облизала губы, точно собиралась откусить от меня кусочек, и подала мяч на мою половину поля:

— Я обожаю пластинки Бесси Смит, но они ужасно записаны — на нашем стерео слышны все царапины и шумы.

Кей разожгла свою трубочку и примостилась на полу, а писатель, ткнув пальцем в почерневшую дольку картофелины, сказал:

— Не могу спокойно слушать про нее, потому что сразу вспоминаю, как ужасна была ее смерть — она истекала кровью, но ее не приняли в больницу для белых. Я слышу боль в ее голосе.

— Ее голос проникает до самых глубин твоей души, — отозвался Стив.

Тут я понял, что они сыграют сейчас со мной в «пятый угол», как назвал один негритянский писатель подобную светскую игру. То есть бывают такие белые, которые обожают обсуждать негритянские «вопросы» и «проблемы» и считают своей обязанностью заводить подобные разговоры в обществе негров. Пожалуй, такое отношение к нам куда лучше отношения большинства беляков, которые стараются нас просто не замечать. Но я уже давненько не оказывался в центре подобной идиотской дискуссии.

Завела волынку жена Хэнка, сказав, что, по ее мнению, негры должны в массовом порядке эмигрировать с Юга, чтобы иметь возможность «консолидировать свой избирательный потенциал».

Стив и Кей немедленно бросились очертя голову за ней, потом и Хэнк с Барбарой внесли свою посильную лепту. Я допил горячую бурду и ухитрился втихаря налить себе чистый виски. Я оказался тихой и вежливой «проблемой» и все думал, как понравилась бы Сивилле эта тягомотина. Можете себе представить, они так увлеклись своей беседой, что забыли обо мне — кроме Барбары, та время от времени стреляла в меня глазами, точно изучала. Наконец, когда Кей закончила очередной монолог и занялась своей трубкой, Стив устремил на меня взгляд и спросил:

— Туи, а как, по-вашему, положение негров не улучшилось бы в случае их массового переезда на Север?

— Я не знаю, — кротко ответил я, и, кажется, мой ответ рассердил всех присутствующих: наверное, они считали меня экспертом по межрасовым отношениям.

— Ну, конечно, даже невзирая на различные проявления расовой дискриминации, — сказала Кей, — здесь у негров больше шансов, тут им закон, по крайней мере, предоставляет возможность бороться за свои права.

— Мне не приходилось бывать на Дальнем Юге, — начал я, осторожно выбирая слова из опасений лишиться клиента, — но могу вам сказать одно: вряд ли у средней негритянской семьи на Юге достаточно денег, чтобы осуществить переезд не только на Север, но вообще куда-нибудь.

— Ерунда! — подала голос жена Хэнка чуть не злобно. — Если бы негры по-настоящему хотели получить свободу, уж они бы смогли каким-то образом удрать.

— Вся история Соединенных Штатов пошла бы другим путем, если бы после Гражданской войны негры переехали на Запад, — горячо воскликнула Кей.

— Ничего подобного, — возразил Хэнк, — им же обещали по сорок акров земли и мула — с чего бы им уезжать? Беда в том, что республиканцы их предали и вся Реконструкция пошла коту под хвост.

Он снова затеяли словесную перепалку, и наконец Кей спросила:.

— Туи, а что вы думаете?

Мне надо было парировать ее удар, поэтому я спросил в свою очередь:

— А почему вы не предлагаете массовую эмиграцию белых с Юга, чтобы оставить негров в покое дома? Это было бы куда легче осуществить — ведь на Юге белые в меньшинстве.

Стив сказал, что это чушь, а Хэнк и его жена решили, что я над ними подшучиваю. Кей рассмеялась и подмигнула мне. Барбара это заметила и закусила губу.

Они опять затеяли пустопорожний треп, правда, на этот раз завели новую песню — что белая раса вообще меньшинство на земном шаре, — а потом разговор сам собой зачах, а может быть, они просто утомились. Жена Хэнка встала — у нее оказалась очень хорошая фигура — и лениво протянула:

— Черт, уже одиннадцать. Наша няня — старшеклассница, и она не может допоздна сидеть с ребенком. — Она ткнула Хэнка ногой. — Пойдем, лапа, ты же собирался сегодня еще поработать. Честно, я не представляю, как ему это удается, но он будет сидеть за столом до утра.

Стив сделал большие глаза:

— Возможно, раннее утро стимулирует его творческое воображение. Как-нибудь я сделаю телепостановку по твоему последнему детективу. Придется, конечно, немного разбавить эротическими сценами, но сюжет мне нравится — очень закрученный.

Хэнк поднялся, отряхнулся, рыгнул, погладил себя по животу и изрек:

— Чертова картошка… Тогда поторопись, Стив, я найду, куда вложить деньги. Сейчас пишу одну вещицу, из которой обязательно получится отличный телеспектакль. Речь идет о подпольном тотализаторе. — И он поглядел на меня так, словно я был главным букмекером в городе.

— О, тогда Туи может стать для тебя кладезем информации, — воскликнула Барбара. — Он же детектив!