Блестящие разводы - [174]

— Хорошо, Нора, я пойду на этот вечер, но мы должны заключить соглашение.

— Что ты хочешь?

— Я не знаю, как долго продлится моя болезнь, но я собираюсь с честью сыграть свою последнюю проигранную игру. Я не желаю, чтобы у моего изголовья сидела Сэм, приставала ко мне, рыдала, стонала и умоляла, чтобы ее папочка не покидал ее. Ты должна помочь мне, Нора, спаси меня от Сэм. Отошли ее куда-нибудь… и как можно дальше!

Нора согласилась ради Сэм — и ради Т. С. Сэм не должна была видеть, как умирает человек, которого она считала своим отцом. И самое главное — если Т. С. решил во всем признаваться, как бы пытаясь обелить себя тем, что резал правду всем без разбора, Норе следовало оградить Сэм от возможного его признания на смертном одре, что она не его дочь. Эта правда погубит Сэм.

Т. С. взял ее за руку:

— Но ты останешься со мной? До самого конца, как бы долго все это ни продлилось? Я понимаю, что не могу тебя просить об этом, мы никогда не обговаривали этот аспект, но, черт возьми, умирающий заслуживает какого-нибудь подарка, а ты всегда была порядочным человеком! Ты всегда в конце концов выигрывала что-то ценное!

Была ли она победительницей? Ну, это с какой стороны посмотреть на ее победы. Она хотела проиграть тоже достойно.

— Я буду с тобой.

И тогда произошло то, чего можно было ожидать — он начал обнимать Нору. Бархатные сумерки перешли в темно-фиолетовую темноту, и Нора почувствовала, что пришло их время, их час. И она так же страстно ответила на его объятия, как это было в первую ночь их той далекой встречи…

Часть девятая День выпуска

Лос-Анджелес. 1974–1975

56

Она позвонила в два часа после полуночи. Для Лос-Анджелеса самое подходящее время, чтобы разбудить Тони.

— Если ты еще недостаточно очухался, чтобы узнать мой голос, старый дружище, то сразу скажу, что это твоя приятельница Нора Грант.

— Я вполне достаточно очухался, чтобы понять, что если ты называешь меня «старый дружище», то чего-то хочешь от меня, и отнюдь не предложения выйти замуж.

Она засмеялась:

— Я позвонила тебе, чтобы обратиться с чисто деловым предложением.

— Но ты не забыла, что я актер, а не бизнесмен.

— Я предлагаю тебе великолепную возможность быть и тем и другим. В самом деле, я предлагаю тебе шанс стать тем, кем, как ты уверял, до смерти хочешь стать — продюсером.

— Или я еще дрыхну, или вижу сон, или ты пытаешься разыграть меня?

— Первое неверно, второе правильно.

— Сейчас слишком ранний час, — простонал он, — чтобы так шутить. Так что — я угадал?

— Что я разыгрываю тебя? Это будет первым, что я завтра сделаю.

— Нора, ты прекрасно знаешь, что есть только одно дело, в котором я хорош в столь ранний час, поэтому, если хочешь, чтобы я только ответил на твой вопрос, повтори мне его, пожалуйста, по буквам.

Когда она сделала это, он простонал:

— Я знал, что буду сожалеть, что это не было брачное предложение. Все, что я могу сказать — надеюсь, что не подведу тебя. Вначале я не удержал тебя, а затем не смог удержать Хьюби.

— Но этим и прекрасна жизнь, дорогой Тонн. Каждый раз открывается что-то новое… Но только сейчас, пожалуйста, постарайся удержать то, что ты можешь получить…

Тедди разбудил Хани к завтраку в семь тридцать, хотя церемония выпуска была назначена на два часа.

— Но, папа, я могла бы еще поспать до девяти или даже десяти, — запротестовала она.

— Я больше не мог ждать. У меня сюрприз.

— Бельгийские вафли с клубникой или оладьи с брусникой?

— Извини, но не будем гадать. Живо надевай халат и шлепанцы и спускайся вниз.

Потом он буквально стащил ее по лестнице и распахнул входную дверь. Едва Хани успела подумать, какой же сюрприз мог ее ожидать в качестве подарка к выпускному дню, как, увидев у подъезда белый «сандерберд»[7], она вскрикнула: «С-берд!» и разрыдалась.

— Надеюсь, это не слезы разочарования, — улыбнулся Тедди. — Или ты ожидала получить «мазерати»?

Но оба они знали, что плачет она от радости, и не только потому, что «с-берд» был сверх ее ожиданий, но потому еще, что это означало, что они приняли телепьесу и выплатили последний чек.

— О, папа, значит, им действительно, действительно понравилось?

— Ты говоришь — понравилась, малышка? Они влюбились в нее!

— О! — Она обняла его. — А Нора знает?

— Конечно, она помогла мне выбрать машину, и это она настояла на белой. Она сказала, что красивые блондинки должны ездить на белых машинах. А ты знаешь, что в таких вещах Нора разбирается безошибочно.

— Знаю. Но вот вопрос: что мы собираемся есть на завтрак — бельгийские вафли или оладьи с брусникой?

— Я думаю, что именно ты должен сказать ей, когда она спустится к завтраку, а это должно произойти с минуту на минуту. Она говорила, что поставила будильник на девять, так что она уже должна быть готова, включая час на мейк-ап и час на причесывание.

— Но почему именно я должен ей сказать? — потребовал Т. С., допивая третью чашку кофе. — Это нечестно с твоей стороны, Нора. Ты говорила, что все, что от меня требуется — это чтобы я пошел на выпускную церемонию. Почему ты не можешь сказать ей о Лондоне и фильме?

Нора запила глотком чая вторую таблетку аспирина.

— Потому что это подарок к ее выпуску и для нее будет иметь гораздо большее значение, если об этом ей скажешь ты. Если это сделаю я, она заподозрит, что я пытаюсь избавиться от нее.