Блеск и нищета куртизанок - [6]

Андош Фино был издателем журнала, в котором Люсьен работал почти даром и который Блонде обогащал своим сотрудничеством, мудростью советов и глубиною взглядов.
Finot and Blondet embodied Bertrand and Raton, with this difference - that la Fontaine's cat at last showed that he knew himself to be duped, while Blondet, though he knew that he was being fleeced, still did all he could for Finot.	Фино и Блонде олицетворяли собою Бертрана и Ратона, с тою лишь разницей, что лафонтеновский кот разоблачил наконец обманщиков, а Блонде, зная, что он одурачен, по-прежнему служил Фино.
This brilliant condottiere of the pen was, in fact, long to remain a slave.	Этот блистательный наемник пера и в самом деле долгое время вынужден был сносить рабство.
Finot hid a brutal strength of will under a heavy exterior, under polish of wit, as a laborer rubs his bread with garlic.	Фино таил грубую напористость под обличьем увальня, под махровой глупостью наглеца, чуть приправленной остроумием, как хлеб чернорабочего чесноком.
He knew how to garner what he gleaned, ideas and crown-pieces alike, in the fields of the dissolute life led by men engaged in letters or in politics.	Он умел приберечь то, что подбирал на поприще рассеянной жизни, которую ведут люди пера и политические дельцы: мысли и золото.
Blondet, for his sins, had placed his powers at the service of Finot's vices and idleness.	Блонде, на свое несчастье, отдавал свои силы в услужение порокам и праздности.
Always at war with necessity, he was one of the race of poverty-stricken and superior men who can do everything for the fortune of others and nothing for their own, Aladdins who let other men borrow their lamp.	Вечно подстерегаемый нуждою, он принадлежал к злосчастной породе людей, которые способны добиться всего ради пользы ближнего и шагу не сделают ради своей собственной, - к породе Аладинов, отдающих свою лампу взаймы.
These excellent advisers have a clear and penetrating judgment so long as it is not distracted by personal interest.	Эти бесподобные советчики обнаруживают проницательный и ясный ум, когда дело не касается их личных интересов.
In them it is the head and not the arm that acts.	У них работает голова, а не руки.
Hence the looseness of their morality, and hence the reproach heaped upon them by inferior minds.	Отсюда беспорядочность их жизни, отсюда и те упреки, которыми их осыпают люди ограниченные.
Blondet would share his purse with a comrade he had affronted the day before; he would dine, drink, and sleep with one whom he would demolish on the morrow.	Блонде делился кошельком с товарищем, которого накануне оскорбил; он обедал, пил, спал с тем, кого завтра мог погубить.
His amusing paradoxes excused everything.	Его забавные парадоксы служили всему оправданием.

Accepting the whole world as a jest, he did not want to be taken seriously; young, beloved, almost famous and contented, he did not devote himself, like Finot, to acquiring the fortune an old man needs.	Он все в мире воспринимал, как забаву, и не желал, чтобы его самого воспринимали всерьез. Юный, удачливый, всеми любимый, чуть ли не знаменитый, он не заботился, подобно Фино, о том, чтобы накопить состояние, необходимое для человека в зрелом возрасте.
The most difficult form of courage, perhaps, is that which Lucien needed at this moment to get rid of Blondet as he had just got rid of Madame d'Espard and Chatelet. In him, unfortunately, the joys of vanity hindered the exercise of pride - the basis, beyond doubt, of many great things.	Если бы Люсьен в эту минуту срезал Блонде, как он срезал г-жу д'Эспар и Шатле, быть может, он проявил бы величайшее мужество.
His vanity had triumphed in the previous encounter; he had shown himself as a rich man, happy and scornful, to two persons who had scorned him when he was poor and wretched. But how could a poet, like an old diplomate, run the gauntlet with two self-styled friends, who had welcomed him in misery, under whose roof he had slept in the worst of his troubles?	Только что его тщеславие восторжествовало: он предстал богатым, счастливым и высокомерным перед двумя особами, которые пренебрегли когда-то бедным и жалким юношей; но мог ли поэт, уподобясь искушенному дипломату, резко порвать с двумя так называемыми друзьями, приголубившими его в пору невзгод, приютившими в бедственные дни?
Finot, Blondet, and he had groveled together; they had wallowed in such orgies as consume something more than money.	Фино, Блонде и он сам вместе катились по наклонной плоскости, проводя время в кутежах, пожиравших только деньги их заимодавцев.
Like soldiers who find no market for their courage, Lucien had just done what many men do in Paris: he had still further compromised his character by shaking Finot's hand, and not rejecting Blondet's affection.	И вот, уподобясь солдату, который не умеет найти достойного применения своему мужеству, Люсьен поступился своим достоинством, ответив на рукопожатие Фино и не отклонив любезностей Блонде.
Every man who has dabbled, or still dabbles, in journalism is under the painful necessity of bowing to men he despises, of smiling at his dearest foe, of compounding the foulest meanness, of soiling his fingers to pay his aggressors in their own coin.