Блеск и коварство Медичи - [39]

Великая герцогиня проводила большую часть времени в молитве. Только Господь ведает, сколько еще ей потребуется молитв, чтобы заглушить свое горе. Уроки чтения и письма у Кьяры сменились бесконечной сменой пеленок, поиском потерянных игрушек и выгулом собак. Это все раздражало Кьяру и вселяло в нее беспокойство. А что если потребность великого герцога в мистической сестре была не более чем сиюминутной прихотью, а теперь он и думать о ней перестал?

— Прошу прощения, донна Химена, — сказала Кьяра притворно мягким и покорным тоном. Обычно это срабатывало с бабушкой, а значит, должно сработать и с донной Хименой. — Я больше не буду говорить дурные слова.

— Как же! До следующего раза. Не пытайся мне льстить, маленькая лгунья.

Кьяра посмотрела на свои пальцы ног. На ней были шелковые чулки и бархатные туфли с мягкой кожаной подошвой и золотой вышивкой. Ей вдруг стало интересно, что сделали с ее старыми размокшими от дождя тапочками, которые были на ней в тот день, когда она встретилась с великим герцогом. Она вспомнила, как потеряла одну тапку, когда магистр Руанно забросил ее верхом на Лоурена. Ей вспомнился их тогдашний диалог:

«Загни пальцы ног, чтобы снова не потерять обувь. Вообще-то не мешало бы надеть чулки. — Я так торопилась, что, должно быть, забыла выбрать пару тонких шелковых чулок из многих дюжин, что лежат в моем позолоченном комоде».

Теперь у нее и вправду были шелковые чулки. По крайней мере две пары. И был у нее свой собственный комод, разве что не покрытый позолотой. И вообще, у нее теперь было много вещей, которых раньше никогда не было.

По крайней мере, какое-то время она может всем этим пользоваться.

— И совсем я не льстю. Или как там правильно? Льщу? — начала оправдываться Кьяра. — Ну, может, самую малость. Но я обещаю вести себя смирно, донна Химена.

— Сделай милость, постарайся.

В дверь постучали, и в комнату вошли двое мужчин, одетые в цвета великого герцога Франческо. Сердце Кьяры перевернулось.

— У нас послание от его светлости, — сказал один из них.

Донна Химена поднялась со своего места и протянула вперед руку.

— Можете отдать его мне. Я донна Химена Осорио.

— Его светлость не изволил дать письменных сообщений. Нам просто приказано забрать с собой сестру Кьяру Нерини и привести ее в Казино ди Сан-Марко. Его светлость сказал, чтобы она приготовилась к этой встрече, поэтому мы готовы подождать.

У Кьяры чуть ноги не подкосились. Все было так, будто ее сегодняшняя вспышка гнева и разбитый горшок с шафраном стали тем магическим заклинанием, которое призвало сюда этих двух гонцов. После стольких месяцев томительного ожидания она наконец-таки увидит, как великий герцог и его помощник-англичанин действительно занимаются алхимией! Ей вспомнились слова магистра Руанно: «Мы только что закончили третью ступень — стадию прокаливания, и мы решили, что для четвертой стадии насыщения нам потребуется помощь третьего адепта». Получается, она будет участвовать в так называемой стадии насыщения, что бы это ни значило.

И они назвали ее сестрой! Точно так же, как магистра Руанно все называют магистром.

— Сестра Кьяра — это я, — сказала она. От охватившей ее радости хотелось петь и танцевать. Ей даже показалось, что она стала как-то выше и сильнее, чем была раньше. — Я сейчас соберусь, подождите меня здесь.

Она услышала, как донна Химена неодобрительно цокнула языком. О каком смирении можно говорить, когда у нее хватает наглости отдавать приказы людям герцога в присутствии самой донны Химены, которая старше ее и по возрасту, и по положению. Как бы то ни было, она теперь сестра Кьяра, и сам великий герцог послал за ней своих людей. А донна Химена пускай остается здесь с детьми и цокает языком сколько душе угодно.

С этими мыслями Кьяра выбежала из комнаты.

Глава 13

Казино ди Сан-Марко

Позже, в этот же день

Лаборатория великого герцога была тем местом, где не имели значения ни титулы, ни родственные связи. Здесь правило искусство алхимии, и поэтому даже великий герцог становился здесь просто магистром Франческо. И сейчас они вместе с Руаном стояли спина к спине в центре розетки из шести лепестков посреди черно-белого лабиринта. Так символически изображался великий труд, над которым они работали, или magnum opus, как любил говорить великий герцог. Мозаика из кусочков кварца и оникса, покрывавшая почти весь пол, изображала свет и тьму, а также поиск шести основополагающих элементов бытия в сердце вселенной. Вдоль стен за пределами круга стояли столы и шкафы с замысловатыми алхимическими инструментами. Все, что использовалось в ритуале инициации, было убрано из комнаты. Несмотря на отсутствие окон, в помещении было светло как днем благодаря двадцати девяти большим канделябрам. Такое количество было выбрано неспроста: число двадцать девять является простым числом и делится только на себя.

На Руане была черная сутана и его личный амулет — необработанный кусок красного гематита, ограненный железом и медью, которые увеличивали силу камня. Франческо был облачен так же, но на его груди красовалась золотая цепь, на которой висел внушительных размеров ограненный бриллиант, переливавшийся всеми цветами радуги.