Блещет золото кровью алой - [15]

Где-то внутри открылся клапан, и через диафрагму тоненьким ручейком просочился воздух. Первую минуту Григорий просто с жадностью вдыхал, наполняя кислородом каждую альвеолу.

Отдышавшись, спросил, стараясь не отвести взгляда:

– И чего ты от меня ждешь?

Шатун пододвинул к себе стул и, устроившись на нем, теперь посматривал на Григория сверху вниз, подавляя. Во взгляде ничего злодейского. Крупные чуток навыкате глаза смотрели по-доброму, с состраданием.

– Ты его грохнул?

Григорий Карасев хотел распрямиться, но крепкие руки еще сильнее вжали в пол, не давая возможности пошевелиться.

Прямо перед собой он увидел Иннокентия, распластанного на полу, на спину которого взгромоздился «борец сумо» и, злобно стиснув челюсти, выворачивал ему руку.

– Зар-р-раза, – сдавленно прокричал Иннокентий.

Григорий даже не заметил, в какой именно момент толстяк сокрушил Кешу. Рядом с ними валялись опрокинутый на спинку стул и сброшенная со стола закуска – несколько соленых огурчиков, нарезанная селедка.

– Даже если бы это был и я, так что меняет? Тебе нужен товар, ты его и получишь, – огрызнулся Григорий.

– Здесь ты не прав, менять может многое, – мягко возразил Шатун. – Понимаешь, милок, весь вопрос в цене. Чего же мне тогда отдавать деньги за то, что я могу взять даром? Ты же не пойдешь на меня жаловаться легавым, как-то не с руки, если ты сам завалил своего хозяина. На Таранникова мне наплевать, скверный был человечишка. Жадный не в меру! А вот свои деньги я привык считать. Итак, первый вопрос: откуда у Таранникова взялось яйцо?

Голос Павла Шаталова ядовитой змеей проник в черепную коробку и свил себе гнездо. Следует перетерпеть.

Григорий молчал.

Шатун неодобрительно покачал головой.

– В молчанку решил поиграть, милок. Скверно! Видно, ты еще не до конца осознал, с кем имеешь дело. Ты знаешь, почему меня называют Шатун?

– Наслышан, – процедил сквозь зубы Григорий.

– Прекрасно! Так что я могу быть очень нехорошим человеком, а поэтому советую тебе не злить меня. Итак, повторяю, откуда взялось яйцо Фаберже у Таранникова?

– Яйцо Фаберже ему продал какой-то парень… Точнее, их было двое.

– Ты был во время переговоров?

– Был. Но оставался в коридоре.

– Та-ак, это уже лучше. Как их звали?

– Одного из них звали Владлен Лозовский, а фамилию другого я не знаю. Но, кажется, он называл его Назаром.

– Как они нашли Фаберже?

– Говорили, что случайно отыскали в каком-то старом доме с металлоискателем. Они кладоискатели.

– Больше похоже на сказку, – призадумался Шатун. – Хотя чудеса случаются и в наше время. За сколько же они отдали это яйцо Таранникову? Он ведь был скуповат. Деньгами разбрасываться не любил.

– За три миллиона долларов.

– Я не ослышался? За три миллиона зеленых?

– Именно так.

– Значит, вещь действительно очень ценная, если этот скопидом выложил за него такие деньги. А теперь, стало быть, это яйцо находится у тебя.

Григорий отвернулся.

Покачав головой, Шатун неодобрительно произнес:

– Непорядок… Такие деньги и мимо меня проходят. Обидно, знаешь! Куда могли податься эти кладоискатели, может, подскажешь?

– Не знаю.

– Неужели пожалел? Ты бы о себе лучше подумал.

– Мне некого жалеть, переговоров с ними я не вел. Если кто и мог сказать, так это Таранников. Но теперь у него не спросишь.

– Ладно, отложим это дело на потом, – глухо обронил Шатун. – А теперь меня интересует яйцо Фаберже. Где оно?

– Мы так не договаривались, – через сомкнутые зубы процедил Григорий.

– Мы много о чем не договаривались. Итак, я слушаю… Да, хочу тебя предупредить, я очень не люблю ждать. Даю тебе ровно минуту… Потом будем разговаривать в другом месте, но уже с худшими для тебя последствиями. Твое время пошло, – посмотрел на часы Шатун. – Пять секунд…

– Послушай, Павел, давай поговорим по-человечески, – попытался приподняться Иннокентий.

– Двадцать секунд… – бесстрастно объявил Шатун.

– Его здесь нет, – спокойно сказал Григорий. – Неужели ты думаешь, что вещь в несколько миллионов долларов мы будем хранить в обыкновенной хрущевке?

Шатун едва кивнул:

– Вижу, мы начинаем понемногу понимать друг друга. Это хорошо! Так где же она?

Если у Григория оставался хотя бы один шанс, следовало им воспользоваться.

– Это не так просто… Яйцо мы спрятали у своего приятеля. У него бронированный сейф… Лучше места не отыскать.

– Ты меня за фраера, что ли, держишь? С чего это тебе ему так доверять? – покачал головой Паша Шатун. – Такая серьезная вещь должна быть всегда под рукой, чтобы в случае чего уйти вместе с ней. Ты со мной не до конца откровенен. Жаль! А я почему-то считал, что у нас получится разговор. Твоя минута прошла.

– У меня нет!

– Ладно, – поднялся со стула Шатун, – я не гордый, могу поискать и сам. Кирзач! – окликнул он долговязого, стоявшего в проходе. – Давай пошарь на кухне, а я здесь посмотрю.

– А с этими что? Может, грохнем?

– Не зверствуй, поговорим с ними еще.

– Понял, – с готовностью отозвался долговязый и скорым шагом устремился на кухню.

Громко стукнула дверца кухонного шкафа, а с полок, дребезжа, полетели на пол тарелки.

– Поосторожнее, – предупредил Шатун, отшвырнув носком стеклянный осколок. – Тут шуметь ни к чему. Еще не хватало, чтобы соседи полицию вызвали. Мы ведь люди культурные, как-нибудь по-тихому разрешим все проблемы.