Блеф - [37]

– Эй, Живчик! – окликнул незнакомец. – Поговорить нужно.

Джеймс пристально глядел, пытаясь опознать преследователя. Но ни лицо, ни голос знакомыми не показались.

Неизвестный подошел почти вплотную и дружелюбно улыбнулся.

– Я отниму всего минуту-другую, не больше, – добавил он вежливо. – Очень важное дело. Весьма срочное. И в той же мере деликатное. Последнее обстоятельство, как ты сам понимаешь, жизнь мне не облегчает.

– Мы разве знакомы? – ожил наконец Живчик.

– Было дело, встречались. В иной жизни, если можно так выразиться. В иной моей жизни, если быть совсем уж точным. А также, полагаю, тебе приходилось выполнять кой-какую бухгалтерскую работенку для фирмы моего сводного брата в Джерси. Его имя Кройд.

– А что теперь от меня понадобилось?

– Имя главаря новой шайки. Той, что пытается потеснить старую добрую мафию, заправляющую делами в городе вот уже с полвека.

– Да ты шутишь, наверное! – ответил Живчик и, затянувшись напоследок, затоптал окурок.

– Вовсе нет, – сказал Кройд. – Без этих сведений не знать мне ни сна, ни покоя. Как я понимаю, ты помогал этим парням отнюдь не по бухгалтерской части. Назови того, кто правит бал, и я исчезну.

– Но я не могу! – ответил Живчик.

– Как уже упоминалось выше, дельце доверено мне деликатное. И спрашиваю я только из деликатности. Предпочитаю обходиться без насилия…

Живчик резко ударил Кройда в лицо. Очки полетели через плечо, и в мерцающих фасетках глаз на Живчика уставились двести шестнадцать собственных его отражений. Он не сумел удержаться от изумленного вздоха.

– Так ты туз! – выдавил он. – Или джокер?

– Я – Дремлин, – сообщил Кройд, выворачивая Живчику руку и с хрустом ломая ее о чугунные перила. – Тебе следовало брать пример с меня и вести себя деликатнее. Было бы не так больно. Теперь ты просто не оставил мне выбора.

С трудом совладав с дикой болью, Живчик пожал плечами:

– Давай, вперед, можешь ломать и вторую. Все равно я не смогу выдать, чего не знаю.

Кройд с интересом уставился на повисшую плетью изувеченную руку Живчика. Тот протянул здоровую, вправил обломки на место, прижал плотнее.

– Так ты умеешь быстро залечивать раны! – сообразил Кройд. – В считаные минуты. Я вспомнил!

– Да, чего уж скрывать!

– А если напрочь руку оторвать, новую отрастить сумеешь?

– Не знаю, да и пробовать не хочу. Я слышал, что ты чокнутый. А теперь и на себе убедился. Думаешь, я не сказал бы, если б знал! Невеликое это удовольствие – чертова регенерация. Я не имел с ними никаких дел, кроме одного-единственного паршивого контракта. И понятия не имею, кто у них в главарях.

Кройд схватил разом оба запястья Живчика и крепко сжал.

– Переломы – это варварство, средневековье, – заметил он участливо. – Но у нас в наличии еще один, более деликатный вариант. Ты знаком с злектрошоковой терапией? Нет? Так познакомься!

Кройд разжал ладони лишь после того, как Живчика, вернее, его почти бесчувственное тело перестало трясти. Когда же к бедолаге вернулся дар речи, Кройд услышал все ту же песню:

– Все равно мне нечего тебе рассказать. Я просто не знаю.

– Тогда продолжим! Нейронов у тебя в организме пока хватает, чуток и потерять не жалко, – предложил Кройд.

– Отдохнул бы с минуту! – посочувствовал Живчик. – Никогда я в делах не интересовался лишними именами. Меньше знаешь, легче дышишь… Не спеши!!! Одно я запомнил: Глазастый. Он джокер. На самом-то деле он одноглазый, циклоп. И носит монокль. Встречались мы с ним на Таймс-сквер и всего один раз – он объяснил задание и выдал аванс. И вся любовь. Ты же знаешь, как это делается. Ведь и сам вольный художник.

Кройд вздохнул с заметным облегчением:

– Глазастый? Знакомая кличка. Похоже, когда-то слышал. А где посоветуешь его искать?

– Думаю, встретишь в клубе «Мертвец Николя». Режется там в карты по пятницам. Можешь сходить и прикончить мерзавца. Но на меня не ссылайся и идти с собой не уговаривай – даже близко не появлюсь. Мне это уже однажды стоило двух переломов сразу, к тому же на одной ноге.

– Клуб «Мертвец Николя»? – переспросил Кройд. – Что-то я о таком и не слыхивал.

– Оформлен под склеп короля Николя, находится совсем рядом с Джокертауном. Жратва сносная, пойло терпимое, немного музыки, танцевальный зал, а в задних комнатах казино. Открылся не так уж давно. Но этот патологический стиль в духе детских страшилок не в моем вкусе.

– О’кей, – сказал Кройд. – Очень надеюсь, Живчик, что ты не навешал мне лапши.

– Это все, что знаю, век свободы не видать!

Кройд медленно кивнул:

– Придется идти в твой клуб. Дело должно быть завершено. – Он отпустил собеседника и отодвинулся. – Может, тогда мне удастся отдохнуть наконец. Но деликатно, только деликатно. – Он поднял со ступеней тюк и вручил Живчику. – Держи. Береги добычу. И смотри не поскользнись по дороге. Гололед жуткий. – Продолжая невнятно что-то бормотать, Кройд попятился и исчез за углом.

А Живчик, устроившись на мерзлом крыльце поудобнее, достал из тюка кварту «Джека Дэниела», выбил пробку и надолго припал к вожделенному напитку.

Артур Байрон Ковер Иисус был тузом

Во времена невзгод и тяжких мук, на этой тучной земле, где уже готовы принести плоды свои труды диавола, уже незачем темнить, цитируя Маркса или заигрывая с Фрейдом. Незачем полагаться на помощь либералов, таких, как Тахион. Не следует открывать свою душу никому, кроме Иисуса, ибо он был первым и величайшим тузом, по сравнению со всеми ними!