Бледное солнце Сиверии - [42]

— Я к этому… Во, запамятовал, как тебя, — Тарас подошёл ко мне.

Я побагровел от нахлынувшего желания вмазать этому Хрипунову в лоб.

— В общем, послушай… тебе здорово повезло! — Тарас широко заулыбался. — Сам Молотов прослышал про тебя. Желает познакомиться. Это в твоих же интересах. А?

Я покосился на сжимающего кулаки Стержнева. Его сейчас больше занимало известие о гибели Тура. Да ещё этот невесть откуда взявшийся шлем Сотникова.

— Ну так как? — снова спросил Хрипунов. — Хозяин два раза приглашать не будет.

— А сам он не желает придти познакомится?

— Куда? Сюда? — лицо Тараса стало брезгливым.

Я заметил, что Влад кивает мне головой, чтобы я соглашался.

— Ладно, вот закончу с господином Стержневым, а потом загляну и к Демьяну.

— Вот и хорошо, вот и славненько, — снова широко улыбнулся Хрипунов. Он вдруг вытянул из кармана несколько серебряных монет и положил передо мной. — А это Хозяин тебе в подарок даёт. Выпьешь за его здоровье.

Сказал и вышел вон.

— Есть хочешь? — вдруг спросил меня Влад.

И не дожидаясь ответа, подошел к висевшей в углу колбасам. Ловко срезав одно из колечек со шнурка, он не оборачиваясь бросил его мне, со словами:

— Поешь по дороге. Идём ко мне, спокойно расскажешь ещё раз и до конца.

Я накинул шапку и полушубок, откусил кусок колбасы и последовал за Владом.

Его лицо по-прежнему было хмурым, словно осенняя туча. Всю дорогу он молчал, лишь изредка бросая взгляды в мою сторону, словно удостоверяясь в том, что продолжаю идти.

У Ратного двора нас догнал Игорь.

— Владислав Никитич, — обратился он к своему командиру.

Тот остановился, в то же время показывая мне, чтобы я проходил в избу.

— Чего тебе? — спросил Влад у Игоря.

Я прошмыгнул мимо и вошёл в сени. Здесь приятно пахло дымом. По ходу движения взял деревянную кружку и зачерпнул из бочки воды. Колбаса была слишком солоновата, да ещё с приправами, оттого потянуло пить.

На улице о чём-то бубнили, и из всего я услышал только одно слово, вернее то был вопрос Стержнева: «Где?»

Дверь резко распахнулась и в сени влетел Влад. Он оттолкнул меня в сторону и с силой открыл следующие двери в светёлку.

Я двинулся было за ним следом и тут же остолбенел.

14

Рука по привычке потянулась к поясу, но так ничего и не нащупала. Оружие осталось у Бажены.

Исаев распахнул свой тулуп с шикарным отложным воротником закрывающем пол лица, и, чуть улыбаясь, кивнул головой:

— Здравствуй, Влад. И тебя, Бор, я приветствую.

Он глянул на надгрызенный кусок колбасы в моей руке и хмыкнул.

Я сжал зубы до глухого хруста. Стержнев стремительно прошёл по светёлке и стал практически напротив Жуги.

— Слава Святому Тенсесу! — бросил он, как мне показалось с вызовом.

Не дожидаясь ответа, Влад положил на стол шлем Ермолая и деловито сел на лавку. И тут же повернувшись ко мне, он сказал:

— Не студи светёлку. Зайди и закрой дверь.

На фоне Исаева Стержнев выглядел эдаким неотёсанным чурбаном.

Я послушно переступил порог и по-плотнее прижал покосившуюся дверку.

Жуга с лёгкой улыбкой на устах оглядел и меня и Стержнева, а потом аккуратно присел на соседнюю лавку напротив.

— Как меня… — начал было я спрашивать, но тут же понял и вперился в Стержнева.

Тот хмуро посмотрел в ответ и отрицательно мотнул головой.

— Я, конечно, догадывался, что ты никакой ни Сверр, — ответил Влад. — И честно скажу, что подумывал отправить письмо в столицу, но так этого и не сделал.

— Не переживайте, — добродушно улыбнулся Исаев, — есть и другие возможности выяснить, куда подевался Бор.

— Сивые? — спросил я, поздно спохватываясь, что сам того не желая выдал гибберлингских послов.

— Нет. Если более конкретно, то мне «нагадала» Елизавета Барышева. Помнишь такую?

Я напрягся: кажется это та предсказательница с главной площади. Она тогда сказала, что мой «талант» понадобиться и людям, и эльфам, и гибберлингам.

— Сюда я приехал тайно, — продолжал Исаев, — потому попрошу вас о такой услуге: весь предстоящий разговор не должен выйти за пределы комнаты. Мы договорились?

Выражался Исаев прям-таки по-эльфийски витиевато.

Я безразлично пожал плечами, а Стержнев же согласно кивнул.

— Прежде хотел бы получить списки, — уже более серьёзно сказал Жуга. — Где они?

— Уничтожены.

— Что? — не поверил Исаев, хмурясь.

— Я их уничтожил.

Пришлось рассказать, как было дело.

В глазах Исаева всё равно читалось недоверие к моим словам, однако он сказал следующее:

— Это ты… опрометчиво сделал… Очень опрометчиво. А не врешь? Ладно, ладно, не сердись… С другой стороны, пока наши враги считают, что списки у тебя, то шансов выжить…

— Главное, чтобы они Заю не тронули.

— Тут не бойся, — махнул рукой Исаев. — Это вопрос решённый. Никто твою жену не тронет.

— Надеюсь, — буркнул я. — А то некоторые ребятки из Сыскного Приказа успели продастся…

— Ты о Чаруше? Да, он меня очень… разочаровал. Но о мёртвых, как говорится…

Исаев задумался, что-то бормоча себе под нос, а потом поднял голову и сказал:

— Ладно! С бумагами всё ясно.

Жуга поднялся и сбросил на лавку свой тулуп. Видно было, что ему стало жарко.

— Конечно, в столицу тебе пока вход заказан. Избор рвёт и мечет… Ну да Нихаз с ним! Успокоится со временем. Меня вызывал к себе Айденус…