Благородство поражения. Трагический герой в японской истории - [57]
У них были серьезные причины для беспокойства. Две недели спустя прибытие в столицу, Такаудзи, который имел тайные сношения с императорской ставкой и получил от Годайго предписание «строго наказать» Бакуфу, внезапно объявил, что меняет стороны и теперь будет сражаться за императора. Он выгнал из Киото гарнизон Ходзё, а затем послал по всей стране гонцов набирать союзников для решительного наступления на своих недавних повелителей.[293] Хотя Такаудзи облекал свои заявления в роялистскую терминологию, подтекстом его отступничества была уверенность, что пришло время сбросить Ходзё и установить контроль своего рода, как законных наследников Минамото. А ради того, чтобы сделать это более привлекательным и получить широкую поддержку, он представлял себя в качестве убежденного сторонника императора.[294]
Для Ходзё такая резкая перемена в Такаудзи была катастрофой, поскольку она сразу же обнаружила их слабость. Падение киотосского гарнизона принудило их снять осаду с Тихая. Многие командиры войск Бакуфу были убиты или казнены, а большинство солдат перешло на сторону Такаудзи.
Несколько недель спустя Нитта Ёсисада, двоюродный брат Такаудзи, повел наскоро собранную армию в атаку на Камакура. Недавнее поражение на западе безнадежно деморализовало Ходзё, и они были слишком слабы, чтобы организовать какое-нибудь серьезное сопротивление. Камакура, военная столица, основанная Ёритомо полтора века ранее, пала под ударами роялистов, и была большей частью разрушена. Видя, что все кончено, Такатоки (регент) и другие лидеры Бакуфу совершили массовое самоубийство, предпочтя его риску попасть в плен, и, таким образом, в конце девяти поколений правления Ходзё была поставлена точка.[295]
Путь возвращения Годайго в столицу был открыт, и император с триумфом въехал в нее в начале шестого месяца 1333 года. Он немедленно сместил императора Когон, своего соперника из Старшей Линии, чье правление он никогда не признавал, и отменил все придворные назначения, сделанные в его отсутствие. Как и Луи XVIII после своего возвращения в Париж в 1815 году, Годайго счел свой возврат к реальной власти делом свершившимся и срочно приступил к установлению того, что, по его мнению, являлось законным порядком. Цели его были, в самом полном значении этого слова, реакционными. Мотивом, лежавшим в основе каждого его поступка, являлось возрождение прямого политического правления императорской фамилии, представленной Младшей Линией, к которой он сам принадлежал. Тот факт, что подобное прямое правление практически не существовало в японской истории, за исключением, разве, туманной античности, ни на шаг не отклоняло Годайго от его цели, и, безусловно, ни один из его придворных советников не горел желанием известить его, что он пытается вернуться к вымыслу.[296]
В первый месяц после своего возвращения император сделал ряд важных назначении. Его сын, принц Моринага, получил высший военный пост Сёгуна. Это был титул, который победоносный Такаудзи желал получить себе, однако против принципов Годайго было награждать таким отличием кого-либо из военной семьи. Вместо этого Такаудзи был назначен главнокомандующим восточными провинциями и губернатором Мусаси. Но даже это многими придворными советниками Годайго расценивалось, как слишком большая честь, — они считали Асикага не более, чем восточными парвеню. Отношения Годайго и Такаудзи были, однако, пока еще в фазе медового месяца и, хотя император никогда по-настоящему не доверял генералу-перебежчику, он был намерен вознаградить его.[297] Среди остальных первоначально принятых Годайго мер, было учреждение Отдела Назначений — чрезвычайно важного департамента, рассматривавшего заявления и награды, и восстановления Отдела Регистрации, сформированного почти три века назад для управления малыми поместьями. В 1334 году император изменил название годов правления на Кэмму (слово, позже ставшее обозначением всего реставраторского движения) и приказал перестроить императорский дворец, — такие расходы казначейство вряд ли могло себе позволить.
В это время Масасигэ не играет особо выдающейся роли в делах государства. Будучи японским героем, он преуспевал в тяготах и опасностях, а не в благоприятных финалах. Традиционные описания, однако, подчеркивают чувство огромной благодарности императора герою после возвращения его в столицу. В «Хронике Великого Спокойствия» имеется следующая запись:
Кусуноки Тамон Масасигэ из охраны Среднего Дворца, вышел встречать [императора] с семью тысячами всадников. Фигура его была впечатляющей. Его Величество поднял занавес [паланкина] высоко и, приказав Масасигэ приблизиться, обратился к нему с благодарностью: «Скорый успех Великого Дела стал возможен исключительно благодаря вашей преданности в сражениях». Масасигэ поклонился и твердо отклонил честь, предлагаемую императором: «Если бы не мудрое правление Вашего Величества и не его божественное умение утихомиривать беспорядки, как могли бы жалкие выдумки несчастного слуги сделать возможным победу над столь могучим врагом?
