Благородный разбойник - [87]

Аллегрето лишь приподнял ресницы и скривил губы.

– Дарио считает, что Зафер может попытаться убить меня, – выпалила она.

– Нет.

Когда Элейн подошла к нему, он, видимо, не желая никаких соприкосновений, отодвинулся к стене.

– Я не знаю, что мне теперь делать.

Аллегрето поднял брови.

– Надеюсь, ты не ждешь помощи от меня? Я не в состоянии тебе помочь, даже если бы и захотел. Ты была права. У тебя нет союзников. И ты не должна иметь их, особенно в моем лице.

– Я знаю, – в отчаянии сказала она. – Но если они завтра проголосуют за Риату, я позволю тебе сбежать. Ты можешь вернуться на остров. И я смогу присоединиться к тебе.

Элейн услышала его вздох. Остров теперь казался ей раем.

– Этого не будет, – сказал Аллегрето. – Они выберут тебя. Они уже любят тебя за то, что ты им сказала. Разве ты не этого хотела?

Сейчас Элейн хотела только одного: прикоснуться к нему, снова убедиться, что он жив.

– Лекарь Филиппа уже осматривал твою рану? – спросила она, не глядя на него.

– Заживет. У меня всегда заживает.

– Я дам ему рецепт компресса. Если тут можно найти эти травы.

– Компресс, – повторил он с улыбкой и, закрыв глаза, откинул голову.

Кандалы зазвенели, когда она взяла его здоровую руку и прижалась лбом к его кулаку.

– Я не могла поступить иначе! – Она поцеловала его сжатые пальцы. – Я сделала это не для того, чтобы отобрать у тебя Монтеверде. Неужели ты мне не веришь? Я не хочу здесь править. И никогда не хотела. Но я не допущу, чтобы его разорвали на части.

Подняв голову, она увидела, что он с усмешкой смотрит на нее.

– Но ты знаешь, как править, миледи. Если бы не знала, меня бы тут не было.

– Я думала, он убил тебя. Видела его окровавленный меч... Мне тогда показалось, что ты мертв.

– Пока нет.

– Почему ты всегда так говоришь?

Он тяжело вздохнул, разжал ледяные пальцы и погладил ее по щеке.

– Я хочу тебе кое-что рассказать. О твоем деде. Я хорошо его знал, Елена. Когда я был еще совсем юным, он использовал меня для защиты Меланты. После убийства твоего отца Лигурио стал немощным и заключил с моим отцом договор, чтобы я жил в их крепости. Я притворялся евнухом, чтобы мог спать рядом с нею. Она терпела меня, потому что ей велел Лигурио, но презирала меня. Все в крепости презирали. И боялись. – Элейн выдержала его холодный взгляд, стискивая ладонями его руку, чтобы согреть. – Только Лигурио принял меня радушно. Благодаря ему я понял, что в моем отце скрыт другой человек. А любовь – не то, чего следует опасаться. Что в мире есть разум. И доброта. Он научил меня алхимии, астрологии. Когда Лигурио умер, я спустился в шахту под крепостью и рыдал, пока не захлебнулся слезами. – Высвободив руку, Аллегрето потер рот, и кандалы звякнули. – Я узнаю его в тебе, Елена. Я читал его книгу. Слышал, что ты говорила на площади. Мы все – Монтеверде. Но ты не сможешь ничего сделать, пока я жив. Я и Франко. Скажи Заферу, чтобы ночью он зарезал его, а потом вели стражникам отвернуться, когда по мою душу явится сподвижник Риаты. Там есть один, ждущий своего часа.

– Нет, – с ужасом прошептала Элейн.

– Ты пришла ко мне за помощью. Это все, чем я могу тебе помочь.

– Нет!

– Так или иначе, это произойдет. Сделай это сейчас и будешь в безопасности.

– Думаешь, меня слишком волнует моя безопасность? – Поднявшись, Элейн отвернулась.

– Она волнует меня, – тихо сказал Аллегрето. Она покачала головой. – Сделай мне одолжение. Я все равно тут умру. Ты сама знаешь. Так лучше раньше, чем позже.

– Ты не умрешь. Это временно, пока вы с Франко не договоритесь о прекращении вендетты. Потом я освобожу вас обоих.

– Ты сошла с ума? – засмеялся он.

– Возможно. Ты однажды спросил, какой у тебя выбор. Сказал, что Кара тебе не ответила. Это мой тебе ответ.

Аллегрето закрыл глаза, словно увидел то, чего не мог вынести.

– Елена, он убьет меня. Я буду в аду, а ты – нет.

– Я этого не допущу. – Глаза у Элейн наполнились слезами.

– И каким образом? – С трудом поднявшись, он протянул к ней руку. – Верни кольцо. Ты не можешь носить девиз Навона. Ты сейчас одна Монтеверде.

Несмотря на ее сопротивление, он сорвал у нее с пальца золотое кольцо, чуть не содрав кожу. Элейн вскрикнула от боли и огорчения. Дверь тут же распахнулась, и на пороге возник Дарио, держа ладонь на рукояти кинжала. Аллегрето шагнул назад и кивнул юноше.

– Она в безопасности, – холодно произнес он. – Но больше не спускай с нее глаз.

– Где мой сын? – Франко выбрался из кровати и упал на колено, гремя цепями. Но все-таки заставил себя подняться. Кровь из раны на бедре просочилась сквозь повязку. – Он жив?

– Не бойся за Маттео, он жив, и ему ничто не угрожает.

Франко настороженно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на Дарио.

– Ты подумал над моими словами? Что я собираюсь вернуть домам то, что принадлежит им по праву, как было во времена моего деда? – спросила Элейн.

– Я слышал, что ты говорила, – ответил Франко, держась за стену. – Ты сказала более того.

– Да. Если завтра народ выберет меня, то я не стану это отрицать.

– А если нет?

Элейн пожала плечами.

– Если они выберут Навону, тогда, полагаю, ты будешь драться с ним до смерти. А Монтеверде истечет кровью. Если это буду я, такие же выборы пройдут во всех городах.