Благороднейший жулик, или Мальчишкам без башенки вход запрещен! - [6]

Конечно, а когда Невский слезно умолял меня о том же самом стриптизе на прошлый Новый год, пошлым ему это не казалось!

«Пожалуйста, Варечка, ну что в этом сложного? Просто потанцуй медленно и сними джинсы, кофту, майку и все остальное… Если бы это было сложно, этим бы занимались девушки со специальным образованием, а не обыкновенные девки с улицы…»

Внезапно на полу около дивана что-то сверкнуло. Я подошла к находке и, подняв ее, немного покрутила. В руках я держала ту самую запонку из белого золота с бриллиантом.

Я поднесла ее к глазам и рассмотрела.

Пробы нигде видно не было. Металл был, скорее всего, не ценный. По крайней мере, не сильно дорогой. А бриллиант, разумеется, оказался стекляшкой. Если бы это был диамант, ко мне бы давно уже заявились и потребовали отдать потерянное.

Я рассеянно положила запонку на журнальный столик и присела на диван.

Мне, разумеется, жаль, что уважаемый товарищ Бонд забыл у меня предмет своего костюма. Однако это не означает, что он вернется сюда, чтобы спросить, не находила ли хозяйка что-нибудь, отдаленно похожее на ювелирное украшение.

С другой стороны, мне было бы жаль, если бы у моего вчерашнего гостя были проблемы из-за этого неприятного инцидента. По-хорошему, я могла бы найти господина шпиона и вернуть ему запонку. Все-таки это реквизит, необходимый для каждого спектакля. Мистер Бонд с утерянной запонкой – это как-то непрезентабельно.

Сотовый снова возвестил о прибывшем сообщении.

«У меня тоже хорошо. Может, сходим куда-нибудь на этих выходных? Позвоню позже».

Я быстро стерла сообщение, как будто замела следы преступления.

Это же надо, какой он самоуверенный. А может быть, у меня за эти три недели уже завелся молодой человек! Или я не смогу на этих выходных: вдруг у меня планов громадье!

Нет, такие мелочи Игоря не интересуют. В его представлении я сижу у разбитого корыта (которое, наверное, склеиваю каждый раз, когда мы снова воссоединяемся) и каждую минуту жду его священного сообщения с вопросом, как у меня дела.

Запонка грустно поблескивала, одиноко лежа у меня на ладони. Я решительно зажала ее в кулаке и потянулась за городским телефоном.

– Внимательно, – сонно раздалось на том конце.

– Привет, Надь, с добрым, – улыбнулась я.

– О! – победно воскликнула подруга. – Именинница! Ну что, давай глаголь о своих впечатлениях! Понравилось?

– Кто это? Варька? – услышала я голос Олеськи, которая находилась неподалеку от Надежды. – Что говорит? Дай трубку!

– Да отвянь, в самом деле! – недовольно промямлила Надежда и издала устрашающий клич. – Отстань, сказала! Иди спи дальше! Дай с человеком пообщаться! Ну что? Как все прошло? – этот вопрос был ко мне.

Я с сожалением пожала плечами и вспомнила нежные губы Бонда на моей руке.

– Это было чудесно, – призналась я и подавила приступ плача, понимая, что, наверное, мою руку больше никто и никогда в жизни не поцелует.

– Правда? – взволнованно переспросила Надька. – Ну расскажи поподробнее! Что он тебе танцевал? Быстро разделся или медленно? Кстати, розу подарил? Роза входила в список предоставляемых услуг…

– Подарил, – блаженно протянула я и снова погрузилась в удивительные воспоминания, – был у меня около часа. Ушел в начале десятого.

– Ну да, на то и рассчитывали, – деловито откликнулась Надежда.

– Дай трубку, – потребовала Олеська, – сейчас же!

– Иди на фиг, – молниеносно отреагировала сестра, и ближайшие пару минут я не слышала ничего, кроме натужного сопения Сотниковых.

– Привет, – весело раздалось через пару минут, и я поняла, что в борьбе за телефон выиграла Олеся. Разумеется, она ведь была старше своей сестры на целых девять месяцев.

– Сволочь, – обиженно пробубнила Надя где-то около Олеси.

– Какой красавец, а? Прям как шейх какой-то! – продолжала старшая сестра, не обращая внимания на рассерженную родственницу. – Я, когда его увидела, прямо пожалела, что вчера был не мой день рождения.

– Ага, – согласилась я и еще раз вспомнила черные глаза Бонда и густые ресницы, будто он накрасил их тушью. – Только вот я хотела спросить: где вы его достали?

– А что? – усмехнулась Олеся. – Еще, что ли, захотелось? Губа не дура!

– У меня дело к нему, – я постаралась изобразить голосом всю серьезность, на какую была способна, – мне бы с ним встретиться…

– Ты что, Варька! – испугалась Сотникова. – Влюбилась, что ли?

– Е-мое! – простонародно высказалась Надежда на заднем фоне, – вот дура!

– В них влюбляться нельзя, это ж натуральные проституты! – Олеся замолчала, перевела дух, вроде как подбирая правильные, необидные слова. – Понимаешь, подруга, они ведь думают, раз красавцы, так на них все просто так вешаться будут… С такими опасно, никого кроме себя не любят, мелочные, эгоцентричные люди…

– Ты, по-моему, в своем отделе психологии перечитала. Завязывай с Курпатовым, переходи на классику, «Незнайка» там… «Винни Пух».

– Сарказм – первый признак осознания собственной неправоты, – словно учительница, сообщила мне Олеся. – Варечка, ты девушка хорошая, только ведь такие парни не для нас..

– Это точно, – с болью в голосе подтвердила Надежда.

– Ты пойми это, пожалуйста, и все сразу встанет на свои места.