Благоразумная жизнь - [2]
Поэтому с легкостью можно заявить, что концепция благоразумной жизни призвана создать обратную связь между миром и человеком, которая была бы подчинена разуму, логике и пониманию сути самой жизни.
Кажется, подобная модель никогда не может быть воплощена в жизнь, не будучи подкреплённой глубокими и обоснованными идеями. Так и есть, ибо к рассмотрению вопроса о благоразумной жизни Мухаммад Таки Джа‘фари приступил только в своих последних работах. Так, впервые эта тема была затронута им во втором томе комментариев к книге «Путь красноречия» («Нахдж ал-балага»)[1], и о ней нет никаких упоминаний в комментариях к «Поэме о скрытом смысле»[2]. Эти рассуждения о благоразумной жизни представляют собой поток мыслей, которые не покидали наставника Джа‘фари на пятом десятке его жизни. Разумеется, этот вопрос может иметь особую важность при анализе всех идей данного философа в их совокупности.
Книга, которую вы держите в руках, целиком и полностью посвящена благоразумной жизни. Эта работа не отражает всего спектра мыслей и соображений автора по этой теме, однако высвечивает их в одном из ракурсов в самом полном и обстоятельном варианте. Несмотря на то, что книга выходит в свет с большим опозданием, все силы были направлены на качественную редакцию, при которой все же остались нетронутыми идеи философа во всей их мощи и авторитетности.
Итак, остался мир идей, в котором живет мыслитель, ибо благоразумная жизнь включает себя те виды размышления, которым присущи не только теоретические характеристики, но и практические. Благоразумная жизнь была и есть тем своеобразным нравственным призывом к умственному развитию, которое всецело должно быть пропитано моралью и духовностью. Когда мы погружаемся в чтение этой книги и оставляем позади слово за словом, строчку за строчкой, страницу за страницей мы доходим до того места, когда автор, подобно капитану корабля, с палубы своего судна ступает на берег, пристально разглядывая песчинки, чтобы, не дай Бог, присутствие на этом корабле не отдалило его от истины, и чтобы, не дай Бог, благоразумная жизнь не была лишена этической и нравственной подоплёки, и чтобы, не дай Бог, не создать человечеству еще одну проблему, добавив её к уже имеющимся.
При написании этой книги, содержащей его усовершенствованные взгляды по поводу самой идеи благоразумной жизни, Мухаммад Таки Джа‘фари не ограничился исключительно изложением собственных воззрениями. Тем самым, он очистил свой труд от налёта субъективности, намереваясь показать, что благоразумная жизнь – это не концепция, замкнутая в себе самой, а идея, предназначенная для воплощения в жизнь.
В завершение своего предисловия приведу отрывок из книги, где описывается, как капитан покидает корабль и, стоя на берегу истины, пристально вглядывается в звезды – эти мелкие песчинки Вселенной:
Нам также известно, что теоретические и практические достижения этих учёных-мыслителей, невзирая на неощутимое влияние сложившихся принципов, которые берутся за основу для подведения итогов некоторыми из них, имеют большое значение, а также их, бесспорно, можно причислить к значимым факторам, побуждающим к исследованиями развитию в сфере гуманитарных наук.
Мы считаем, что рассматриваемая нами концепция благоразумной жизни на самом деле представляет собой осмысленную антропологию в её всевозможных модусах, которая затрагивает все аспекты человеческой жизни. На наш взгляд, на сегодняшний день исследования и полемика вокруг проблематики благоразумной жизни являются жизненно необходимыми, и они должны заявить о себе вновь, более живо и всесторонне, благодаря деятельности сильных и интеллектуально развитых духовно совершенных людей. Подобного рода дискуссии относительно благоразумной жизни не должны проходить в ограниченном определёнными рамками русле.
Тем самым, человечеству будет навязана ещё одна проблема наряду со всеми имеющимся, вместо того, чтобы подготовить почву для замены “сугубо естественного существования” (со всей узостью кругозора его приверженцев, что является их яркой характеристикой) – на “благоразумную жизнь”.
Да, кораблём-мыслью может управлять только тот капитан, который по своей сути неподвластен волнам моря и корпусу судна. Это и есть та тайна, которая так и осталась нераскрытой.
Совет ответственный за подготовку и издание трудов наставника Джа‘фари.
I
Сугубо естественная жизнь
В силу классификации жизни на «сугубо естественную» и «благоразумную» вначале рассмотрим вопросы, связанные с её первой разновидностью.
Всем известна истина: человеческая жизнь, в отличие от животной, на протяжении всей своей долгой истории не была простым феноменом, не нуждающимся в исследовании и анализе. Да, человеческая жизнь такова, что быстрое и объективное обсуждение какого-либо её аспекта и поиск его генезиса не представляется возможным. К примеру, в книгах по истории мы читаем о том, что вспыхнула война между двумя группами людей или народами. Эта война представляет собой феномен, границы, масштабы, средства которого могут быть определены. Однако это не касается причин и повода для начала войны: преследовались ли только экономические цели? Не стал ли расизм причиной тому? Или властолюбие глав и правителей обеих групп или народов разожгло огонь войны? Отдельно и вместе взятые эти факторы могли послужить поводом к её началу. С другой стороны, бесспорно, что жизнь никогда не воспринималась людьми как чётко определённая истина. К примеру, для некоторых людей жизнь в любых её проявлениях является желанной и захватывающей настолько, что Гален
В книге представлен результат совместного труда группы ученых из Беларуси, Болгарии, Германии, Италии, России, США, Украины и Узбекистана, предпринявших попытку разработать исследовательскую оптику, позволяющую анализировать реакцию представителя академического сообщества на слом эволюционного движения истории – «экзистенциальный жест» гуманитария в рушащемся мире. Судьбы представителей российского академического сообщества первой трети XX столетия представляют для такого исследования особый интерес.Каждый из описанных «кейсов» – реализация выбора конкретного человека в ситуации, когда нет ни рецептов, ни гарантий, ни даже готового способа интерпретации происходящего.Книга адресована историкам гуманитарной мысли, студентам и аспирантам философских, исторических и филологических факультетов.
В своем исследовании автор доказывает, что моральная доктрина Спинозы, изложенная им в его главном сочинении «Этика», представляет собой пример соединения общефилософского взгляда на мир с детальным анализом феноменов нравственной жизни человека. Реализованный в практической философии Спинозы синтез этики и метафизики предполагает, что определяющим и превалирующим в моральном дискурсе является учение о первичных основаниях бытия. Именно метафизика выстраивает ценностную иерархию универсума и определяет его основные мировоззренческие приоритеты; она же конструирует и телеологию моральной жизни.
В книге трактуются вопросы метафизического мировоззрения Достоевского и его героев. На языке почвеннической концепции «непосредственного познания» автор книги идет по всем ярусам художественно-эстетических и созерцательно-умозрительных конструкций Достоевского: онтология и гносеология; теология, этика и философия человека; диалогическое общение и метафизика Другого; философия истории и литературная урбанистика; эстетика творчества и философия поступка. Особое место в книге занимает развертывание проблем: «воспитание Достоевским нового читателя»; «диалог столиц Отечества»; «жертвенная этика, оправдание, искупление и спасение человеков», «христология и эсхатология последнего исторического дня».
Книга посвящена философским проблемам, содержанию и эффекту современной неклассической науки и ее значению для оптимистического взгляда в будущее, для научных, научно-технических и технико-экономических прогнозов.
Основную часть тома составляют «Проблемы социологии знания» (1924–1926) – главная философско-социологическая работа «позднего» Макса Шелера, признанного основателя и классика немецкой «социологии знания». Отвергая проект социологии О. Конта, Шелер предпринимает героическую попытку начать социологию «с начала» – в противовес позитивизму как «специфической для Западной Европы идеологии позднего индустриализма». Основу учения Шелера образует его социально-философская доктрина о трех родах человеческого знания, ядром которой является философско-антропологическая концепция научного (позитивного) знания, определяющая особый статус и значимость его среди других видов знания, а также место и роль науки в культуре и современном обществе.Философско-историческое измерение «социологии знания» М.
«История западной философии» – самый известный, фундаментальный труд Б. Рассела.Впервые опубликованная в 1945 году, эта книга представляет собой всеобъемлющее исследование развития западноевропейской философской мысли – от возникновения греческой цивилизации до 20-х годов двадцатого столетия. Альберт Эйнштейн назвал ее «работой высшей педагогической ценности, стоящей над конфликтами групп и мнений».Классическая Эллада и Рим, католические «отцы церкви», великие схоласты, гуманисты Возрождения и гениальные философы Нового Времени – в монументальном труде Рассела находится место им всем, а последняя глава книги посвящена его собственной теории поэтического анализа.