Блабериды - [33]
Стройка тлела ещё около года. Из пяти башенных кранов лениво ворочался один. Активисты «Сокола» ложились под грузовики. Дольщики «Алмазов» жаловались в СМИ. На директора «Строймонтажа 127» совершили покушение.
В конце концов, стройка остановилась. Директору «Строймонтажа 127» вменили дачу взятки в особо крупном размере и тоже убрали со сцены. Его место занял бывший зам.
В котловане близ «Алмазов» завяз грузовик, да так сильно, что вытащить его сразу не смогли. Его кабина, утонувшая лишь наполовину, стала памятником нерешённому конфликту.
Был согласован план достроить в «Алмазах» три дома и превратить остаток рощи в парк, но и он встал на паузу из-за недостатка финансирования. По всему выходило, что если бы страховая Братерского не кинула остальных дольщиков, компромисс бы нашёлся: часть алмазовцев получила бы квартиры, остальным вернули деньги и обустроили на месте их домов обещанный парк.
Я не афишировал знакомство в Братерским, поэтому набрал ему из уютного закутка в дальней части коридора, где можно было уткнуться головой в маленькое окно с видом на парковку.
— Здравствуйте, Сергей Михайлович, — сказал я, прикрыв трубку руками. — Удобно говорить? В редакции вас всё утро обсуждают. Правда, в не самом приятном ключе.
Мою новость он выслушал внимательно, не перебивая. Казалось, он не вполне в курсе ситуации и то ли онемел от ужаса, то ли хочет проверить, что именно мне известно.
— Вам нужен мой комментарий? — спросил он спокойно.
Его сговорчивость озадачивала.
— Во-первых, комментарий. Во-вторых, чего греха таить, дольщики «Алмазов» ищут крайнего, и всё указывает на вас. Я со своей стороны могу обещать публикацию без перегибов и домыслов, но всё-таки пока складывается впечатление…
— Я понял, — перебил Братерский. — Максим, спасибо за желание помочь.
— Да пока не за что…
— А знаете, лучше займите максимально критичную позицию.
— Что? — не понял я.
— Напишите так, словно вы сами дольщик «Алмазов». Без обиняков.
— Так вас сожгут на костре. Они бы и стромонтажевца этого сожгли, если бы его в СИЗО не спрятали. Там страсти очень накалены. Я был на митинге недавно.
— Вы не переживайте. Людям в любом случае нужно выпустить пар.
— То есть не боитесь ошпариться? Публикация может вам навредить.
— Оставайтесь объективным. В конце концов, люди действительно остались без денег.
— В чём подвох? Вы подадите в суд за клевету и подрыв деловой репутации?
— Нет. Обещаю.
— Эти ждуны точно вас сожгут. Я не удивлюсь, если покушение на строймонтажевского директора тоже они оплатили.
— Нет, не они. Сделаем так: моя помощница пришлёт вам комментарий, и вы опубликуете его без купюр. В остальном полагаюсь на ваше журналистское чутьё. Хорошо?
— Хорошо. Почему у вас в жизни всё так запутано?
— Скорее, это у вас, — усмехнулся он.
Через час была готова короткая заметка о возбуждении уголовного дела против Братерского. В присланном мне комментарии он заявил о своей невиновности. По его словам, отказ в выплатах был обоснован, так как страхового события не случилось: застройщик не обанкротился, а перезаключенные с дольщиками договоры определяли сдачу домов в марте 2018 года, то есть, почти через год.
Заметка вызвала невероятный резонанс, и через час мне позвонил дольщик Игорь, который сам за страховкой не обращался, но требовал судить Братерского и всю его кодлу. Он спрашивал по кругу, что я намерен делать.
— И ты же понимаешь, посадят эту гниду лет на десять, а деньги нам кто вернёт? Надо взять всё его имущество, с молотка пустить и нам раздать. Наверняка у этой суки там дворцов и лимузинов жопой ешь… Ты прикинь, миллионами тырят. Что делаешь думаешь? Надо писать об этом. Ты там всё сгладил. Надо своими словами называть. Так и пиши, пусть эта мразина ходит и оглядывается. Я в прокуратуру заявление готовлю. А нам, знаешь, уже ничего не страшно. Пиши жестче, чтобы суд на тормозах не спустили. Знаю я этих сучар, уже, поди, забашлял кому-нибудь. Вот увидишь, условка будет. А нам что делать? Ты там пишешь, мол, срок ещё не истек, так это новые договоры, а в сумме-то мы уже сколько ждём? В июне будет два года, как я квартиру снимаю.
Я согласился добавить в статью его точку зрения на правах частного мнения.
— Причем здесь частное мнение? Это факты, — не унимался Игорь, начиная всё заново: «деньги не вернут, два года по съемным квартирам, пиши жестче…»
В субботу я поехал в Филино. Несмотря на энтузиазм Алика, Гриша, кажется, не принял мои аргументы, и все дни общался со мной особенно холодно, возможно, из нежелания возвращаться к филинской теме.
Накануне я созвонился с Иваном Дмитриевичем Кожевниковым, главной филинской администрации, и тот дал мне адреса трёх жителей, которые прожили в поселке с самого рождения.
День был облачный и душный, как перед инфарктом. Всё казалось истощённым, и люди, и строения, и длинные собачьи языки, с которых капала слюна.
От таких дней есть предчувствие быстрой развязки. Это ощущение гонит по земле слабый восточный ветер вместе с тенями облаков. Прогнозы обещали ливни во второй половине дня.
На подъезде к Филино из треугольника пустой автобусной остановки вышел старик с кривой, косматой палкой и вяло махнул мне. Я помотал головой и проехал мимо. В зеркале я увидел, как старик поплёлся обратно на остановку. «Меня проклинает», — подумал я.
Уже почти полгода Эльза находится в коме после несчастного случая в горах. Врачи и близкие не понимают, что она осознает, где находится, и слышит все, что говорят вокруг, но не в состоянии дать им знать об этом. Тибо в этой же больнице навещает брата, который сел за руль пьяным и стал виновником смерти двух девочек-подростков. Однажды Тибо по ошибке попадает в палату Эльзы и от ее друзей и родственников узнает подробности того, что с ней произошло. Тибо начинает регулярно навещать Эльзу и рассказывать ей о своей жизни.
Действие романа писательницы из ГДР разворачивается на строительстве первой атомной электростанции в республике. Все производственные проблемы в романе увязываются с проблемами нравственными. В характере двух главных героев, Штробла и Шютца, писательнице удалось создать убедительный двуединый образ современного руководителя, способного решать сложнейшие производственные и человеческие задачи. В романе рассказывается также о дружбе советских и немецких специалистов, совместно строящих АЭС.
В юности Луду пережила психологическую травму. С годами она пришла в себя, но боязнь открытых пространств осталась с ней навсегда. Даже в магазин она ходит с огромным черным зонтом, отгораживаясь им от внешнего мира. После того как сестра вышла замуж и уехала в Анголу, Луду тоже покидает родную Португалию, чтобы осесть в Африке. Она не подозревает, что ее ждет. Когда в Анголе начинается революция, Луанду охватывают беспорядки. Оставшись одна, Луду предпринимает единственный шаг, который может защитить ее от ужаса внешнего мира: она замуровывает дверь в свое жилище.
У Иззи О`Нилл нет родителей, дорогой одежды, денег на колледж… Зато есть любимая бабушка, двое лучших друзей и непревзойденное чувство юмора. Что еще нужно для счастья? Стать сценаристом! Отправляя свою работу на конкурс молодых писателей, Иззи даже не догадывается, что в скором времени одноклассники превратят ее жизнь в плохое шоу из-за откровенных фотографий, которые сначала разлетятся по школе, а потом и по всей стране. Иззи не сдается: юмор выручает и здесь. Но с каждым днем ситуация усугубляется.
Сейфеддин Даглы — современный азербайджанский писатель-сатирик. Его перу принадлежит роман «Сын весны», сатирические повести, рассказы и комедии, затрагивающие важные общественные, морально-этические темы. В эту книгу вошла сатирическая баллада «Карьера Ногталарова», написанная в живой и острой гротесковой манере. В ней создан яркий тип законченного, самовлюбленного бюрократа и невежды Вергюльаги Ногталарова (по-русски — «Запятая ага Многоточиев»). В сатирических рассказах, включенных в книгу, автор осмеивает пережитки мещанства, частнособственнической психологии, разоблачает тунеядцев и стиляг, хапуг и лодырей, карьеристов и подхалимов. Сатирическая баллада и рассказы писателя по-настоящему злободневны, осмеивают косное и отжившее в нашей действительности.
С тех пор, как автор стихов вышел на демонстрацию против вторжения советских войск в Чехословакию, противопоставив свою совесть титанической громаде тоталитарной системы, утверждая ценности, большие, чем собственная жизнь, ее поэзия приобрела особый статус. Каждая строка поэта обеспечена «золотым запасом» неповторимой судьбы. В своей новой книге, объединившей лучшее из написанного в период с 1956 по 2010-й гг., Наталья Горбаневская, лауреат «Русской Премии» по итогам 2010 года, демонстрирует блестящие образцы русской духовной лирики, ориентированной на два течения времени – земное, повседневное, и большое – небесное, движущееся по вечным законам правды и любви и переходящее в Вечность.