Битый лед - [6]
Ночью караван форсировал гряду торосов длиною в 20 миль и пробился к архипелагу Норденшельда.
Теперь острова тянулись справа и слева. Раскалывая припай, атомоход шел проливом Фрама. Вечером, когда солнце зависало над островами и небо становилось багровым, глазам открывалось зрелище, редкое по красоте. Снежницы полыхали огнем, и не вода, а раскаленные капли металла остывали в синеве цепенеющих льдов. Среди этого буйства красок черные неживые острова казались китами, плывущими невесть куда…
Мы шли первыми. «Красин» остался в проливе. У него потек сальник дейдвуда, а это требовало водолазного осмотра. Остался в проливе и «Алапаевсклес». Там тоже что-то поломалось. «Котик» и «Щербацевич» ждали во льдах начала буксировки, причем первым на очереди был «Щербацевич». У нас появились реальные шансы попасть домой. Но как это сделать? Ведь Борис Макарович считает, что нам необходимо побывать на «Красине». А уж если капитан что-либо считает да еще объявил об этом, переубедить его трудно, почти невозможно. Это специфическое, капитанское.
Каюта капитана рядом с ходовой рубкой. Поднимаюсь, стучусь.
— Борис Макарович, мы бы хотели перейти на «Щербацевич».
Недоуменное:
— А как же «Красин»?
Причем одновременно и досада. Вот так хотят сделать человеку приятное, а он возьми и откажись.
— Борис Макарович, — взмаливаюсь я, — мы только на несколько часов, пока «Красин» ремонтируется.
Борис Макарович милостиво соглашается. Подзывает «Щербацевича», оттуда опять перекидывают штормтрап.
Обратный путь всегда легче. На этот раз даже Магидсон поднимается по штормтрапу с ловкостью акробата. Здороваемся с капитаном и заваливаемся спать. Однако поспать не приходится: «Щербацевич» упорно живет по московскому времени. И когда нас будят, то на судне три часа ночи, а на «Ленине» уже позавтракали. Леонид Иванович, деликатно покашливая в кулак, говорит, что у нас тридцатиминутная готовность. Едва успеваем натянуть штаны, как тридцатиминутная сменяется на пятнадцатиминутную. Бреемся, моемся и одеваемся одновременно. Мчимся на нос. Штормтрап спущен. Перелезаем на атомоход. Вертолет уже вращает лопастями. Мгновение — и мы летим. Через десять минут опускаемся на палубе «Красина». Чем не боевик?
Прямо над головой нависает белая надстройка. Лифт, такой же как в любом доме, бесшумно возносит меня на высоту «моста». Он еще более просторен, чем на атомоходе. Ковровая дорожка от крыла до крыла, в метр высотой стекла, навигационная аппаратура, работающая от искусственных спутников Земли…
Стремительный спуск на том же лифте вниз, с седьмого этажа на первый. Электродвигатели, каждый размером с добрый дом, вращают гребные винты ледокола. Лабораторная чистота центрального поста управления, мерцание ламп на бесчисленных панелях прямо-таки подавляют…
Все это в сопровождении первого помощника капитана Виктора Васильевича Модестова. Вот уж кто никак не вписывается в этот технический модерн! Одет Виктор Васильевич в черный, порядком ношенный костюм, на ногах сандалии. Он какой-то свой, домашний. Бо́льшую часть молчит, изредка кинет фразу, долженствующую обозначать, что он здесь. Его высокая, худая, и не очень складная фигура все время маячит за нашими спинами. В противоположность своему помощнику капитан подчеркнуто любезен, деловит. Его костюм отличного покроя, а в носки лакированных туфель можно смотреться вместо зеркала. Невысокий черноволосый Акивис-Шаумян выглядит значительно моложе своих пятидесяти лет. Он принимает нас в кабинете. На столе светлого дерева ничего лишнего, только телефонный аппарат с многочисленными клавишами, ноги утопают в коврах…
«Красин» построен в Финляндии. Капитан сам принимал его у финнов, сам привел в Мурманск. По тоннажу атомоходы и «Красин» почти одинаковы. Энергетика атомоходов по своей мощности и эффективности превосходит, разумеется, дизель-электрическую установку ледокола. Но у «Красина» есть свои преимущества. Система дифферентовки и кренования позволяет ему, за счет перекачки воды из цистерны в цистерну, раскачиваться с борта на борт и с носа на корму. При такой подвижности во льдах не застрянешь. Кроме того, у ледоколов типа «Красин» имеется так называемая система пневмообмыва. Это сопла, установленные по бортам, ниже ватерлинии. В них подается сжатый воздух. Обтекая корпус, воздух создает воздушную подушку, препятствующую обжатию судна льдами. Одновременно сжатый воздух способствует и разрушению льдов.
Как важна для нас экономика Севера, если страна не жалеет денег на эту ультрасовременную технику!
Ефим Владимирович считает, что наш транспортный флот по своему уровню отстает от ледокольного, что в проводке у «Красина» и ему подобных богатырей должны ходить крупнотоннажные суда не просто ледового, а усиленного ледового класса. Мы сразу вспомнили: это же говорил и Борис Макарович Соколов. Может быть, этим и определялась тяжесть нынешней ледовой проводки? И почему только нынешней…
Утро. С разрешения капитана иду на бак. Это не совсем безопасно. Ледокол идет на «скол» — пробивает очередной канал для каравана. Но я обещаю быть бдительным. На палубе пусто — только барабаны брашпилей и я под козырьком навеса.
Сборник произведений о советских воинах-фронтовиках и их наследниках — современных защитниках Родины. Для массового читателя.
Поездка эта относится собственно к 1876 году. Однако, за истекшие семь лет на берегах Нила и Суэцкого канала ничто не изменилось из того, что здесь описано: предлагаемые наброски ни политических, ни экономических вопросов не затрагивают а касаются исключительно путевых впечатлений туриста, осмотревшего то, что осматривалось, осматривается и во веки будет осматриваться в Египте.Наброски эти разновременно появились на страницах Русского Вестника. В настоящей книжке некоторые утомительные подробности — по большей части археологические — перенесены из текста в примечания.
«Невидимая невеста» — это первоначальный (не отредактированный Мишелем Верном) вариант романа «Тайна Вильгельма Шторица».
О путешествии в Китай я думал уже давно. Ещё в 1997 году, разрабатывая маршрут в Индию, я выбирал — ехать туда через Иран или через Китай? Первый путь оказался проще и короче. В феврале 1998 года мы вдесятером проехали из Москвы автостопом через Кавказ, Иран, Пакистан в Индию, а китайский вариант был отложен на потом.Спустя несколько лет российские автостопщики, вдоволь наездившись сперва по Европе, а потом и по странам Ближнего Востока, — стали проникать и на Восток Дальний. Летом 1998 года вышла книжка “Тропою дикого осла”, её написал некий Владимир Динец, живущий сейчас в Америке.
Одна из самых известных в мире исполнительниц танца живота американка Тамалин Даллал отправляется в экзотическое путешествие. Ее цель – понять душу танца, которому она посвятила свою жизнь, а значит, заглянуть в глаза всегда загадочной Азии.Тамалин начинает путешествие с индонезийского Банда-Ачеха, веками танцующего свой танец «тысячи рук», оттуда она отправляется в сердце Сахары – оазис Сива, где под звук тростниковой флейты поют свои вечные песни пески Белой пустыни. А дальше – на далекий Занзибар, остров, чье прошлое все еще живет под солнцем, омываемом волнами, а настоящее потонуло в наркотическом дурмане.
Гидрографическая экспедиция на остров Врангеля.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Для каждого из нас Волга — «гораздо больше, чем река». Писатель Георгий Кублицкий, свыше трех десятилетий творчески связанный с ней, представляет читателю Волгу сегодняшнюю, обновленную, с рукотворными морями, гидроэлектростанциями, флотом, которому ныне открыты дороги в океан, с ее помолодевшими городами, с новыми приметами времени в Чебоксарах, Волгограде, Горьком… Писатель рассказывает о новом поколении волжских капитанов, о рабочей гвардии волжан, отмечает знаменательные факты и события, характерные для панорамы Поволжья, вступившего в десятую пятилетку.
Книга известного советского писателя посвящена участию ленинградских, новосибирских и красноярских ученых в развитии производительных сил Сибири. Показывая науку «в рабочей спецовке», автор ведет читателя от плотины Саяно-Шушенской ГЭС в филиал Гидропроекта, из угольного карьера Канско-Ачинского комплекса в Институт теплотехники, из цехов комбинатов, перерабатывающих в молодом городе Лесосибирске ангарскую сосну, — в академический Институт леса и древесины.
В серии очерков молодого литератора Юрия Вигоря рассказывается о рыбаках, зверобоях, поморах Крайнего Севера. В центре внимания автора не только судьбы и характеры тружеников Белого моря, экзотические картины их быта, но и ряд экономических и социальных проблем сегодняшнего дня, озабоченность будущим этого прекрасного края белых ночей.
Известный публицист-международник, лауреат премии имени Воровского Мэлор Стуруа несколько лет работал в Соединенных Штатах Америки. Основная тема включенных им в эту книгу памфлетов и очерков — американский образ жизни, взятый в идеологическом аспекте. Автор создает сатирически заостренные портреты некоронованных королей Америки, показывает, как, какими средствами утверждают они господство над умами так называемых «средних американцев», заглядывает по ту сторону экрана кино и телевидения, обнажает, как порой причудливо переплетаются технические достижения ультрасовременной цивилизации и пещерная философия человеконенавистничества.ОБЩЕСТВЕННАЯ РЕДКОЛЛЕГИЯ:Бондарев Ю.