Битва за Киев. 1941 год - [5]
Тем временем бои за окуниновский плацдарм продолжались. Саперы немецких 51-го и 209-го батальонов уже ночью на 25 августа приступили к сооружению нового моста, чтобы возобновить движение, но на это требовалось время и материалы. Немецкие войска нуждались в срочной поддержке. Не имея возможности переправиться, танковый полк 11-й танковой дивизии остановился в с. Страхолесье, 61-й мотоциклетный батальон и 1-й батальон 110-го полка – у Горностайполя.
На восточном берегу Днепра успели сконцентрироваться: весь 111-й стрелковый и два батальона 110-го полка, 1-я рота 61-го мотоциклетного батальона, 4, 5 и 7-я батареи 119-го артполка, части 61-го противотанкового дивизиона и 71-й легкий зенитный дивизион. Все они вошли в состав боевой группы, названной по имени командира 111-й пехотной дивизии генерала О. Штапфа «группой Штапфа». Напротив моста для обороны с юга выдвинулся 3-й дивизион, а для обороны с севера – 1-й дивизион 119-го артполка. Воздушная разведка заметила выдвижение советских танков, и немцы изготовились к бою.
Единственным соединением противника, которое могло оказать быструю помощь, оставалась 98-я пехотная дивизия. Однако ее батальоны были растянуты на значительное расстояние, некоторые из них скованы боем. Чтобы прибыть к месту переправы, им требовалось время.
Заминкой попыталось воспользоваться советское командование. Во второй половине дня начались мощные атаки пехотой. К вечеру красноармейцы заняли с. Старо-Карпиловская Гута. Этим ударом оказались отрезанными друг от друга находившиеся восточнее и западнее села немецкие войска. Чтобы восстановить положение, противник бросил в контратаку солдат мотоциклетного батальона, однако она была остановлена с большими для немцев потерями.
С наступлением сумерек бои временно прекратились. Немецкие войска образовали два «ежа» восточнее сел Окуниново и Карниловка. За ночь в качестве усиления удалось перебросить еще одну роту мотоциклетного батальона. Больше ничем помочь немецкое командование не могло. Из-за недостатка переправочных средств затруднялась переброска боеприпасов и продовольствия, а также эвакуация раненых. Прицельным артиллерийским огнем были уничтожены все труды немецких саперов.
В ночь на 25 августа на плацдарм стали переправляться силы 111-й пехотной дивизии. Первым вступил на восточный берег Днепра ее 117-й полк, за ним последовал 50-й. Большим препятствием для противника стали непрекращающиеся налеты авиации и артиллерийские обстрелы. Однако полностью воспрепятствовать переброске войск на плацдарм они не смогли. Не меньшие трудности вызывала нехватка переправочных средств, вследствие чего переправа войск за реку еще больше затягивалась.
Основной задачей переправившихся войск было удержание захваченного плацдарма. Командование и дивизий, и корпуса осознавало, насколько это сложно в сложившихся условиях, особенно учитывая полное господство советской авиации. Чтобы прикрыть плацдарм от ударов с воздуха, противник подтянул 1-й дивизион 9-го зенитного полка и 603-й зенитный дивизион. Одновременно командир LI корпуса отправил запрос в штаб армии, требуя переброски снабжения авиацией. Из армии он получил приятное для себя известие: 26 августа в район Губина будет переброшена эскадрилья истребителей для борьбы с советскими бомбардировщиками.
В 16.00 начальник оперативного отдела штаба LI корпуса приказал переправить на восточный берег одну танковую роту, чтобы совместно с пехотой провести наступление и еще более расширить плацдарм. На это требование от 11-й танковой дивизии поступило возражение, что имеющимися средствами возможно перебросить за реку только танки T-II. Помимо этого, считалось неразу-мным подчинять танковые части пехотным командирам, но штаб корпуса в своем решении остался непреклонен.
Советское командование также предпринимало меры, чтобы ликвидировать прорыв, образовавшийся в обороне по Днепру. В 7.00 25 августа 41-я и 19-я танковые дивизии, входившие в состав 22-го механизированного корпуса, получили приказ сосредоточиться в районе с. Жидиничи и лес южнее с. Гончарный Круг, после чего атаковать на с. Окуниново и сбросить противника в Днепр. В качестве поддержки корпусу придавались 131-я, 124-я и 228-я стрелковые дивизии. Пехоте оказывала поддержку сильная группировка артиллерии в составе 458-го артполка, 589-го артполка РГК и дивизиона 331-го гаубичного артполка. Общее командование принял на себя генерал М. А. Усенко, на тот момент командир мехкорпуса. Генералу М. И. Потапову казалось, что таких сил будет достаточно для выполнения поставленной задачи.
После полудня 25 августа бои на плацдарме развернулись с новой силой. Объектом атаки стала вклинившаяся в районе с. Старо-Карпиловская Гута группировка советских войск. По ней нанесли удар с востока силами 111-го стрелкового и с запада силами 117-го пехотного полков с приданной 2-й ротой 61-го мотоциклетного батальона. Атака завершилась успехом для противника: село было захвачено, как и местность к северу от него. Разведка установила концентрацию значительных сил советских войск на северном фасе плацдарма по линии с. Старый Глыбов – Косачевка – Ново-Корпиловская. Поддержку им оказывала сильная артиллерийская группировка. Видимо, это были сосредоточившиеся для удара части и соединения 22-го мехкорпуса 5-й армии.
В конце июля – начале августа 1941 года в районе украинского города Умань были окружены и почти полностью уничтожены 6-я и 12-я армии Южного фронта. Уманский «котел» стал одним из крупнейших поражений Красной Армии. В «котле» «сгорело» 6 советских корпусов и 17 дивизий, безвозвратные потери составили 18,5 тысяч человек, а более 100 тысяч красноармейцев попали в плен. Многие из них затем погибнут в глиняном карьере, лагере военнопленных, известном как «Уманская яма». В плену помимо двух командующих армиями – генерал-лейтенанта Музыченко и генерал-майора Понеделина (после войны расстрелянного по приговору Военной коллегии Верховного Суда) – оказались четыре командира корпусов и одиннадцать командиров дивизий.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Первая мировая война, «пракатастрофа» XX века, получила свое продолжение в чреде революций, гражданских войн и кровавых пограничных конфликтов, которые утихли лишь в 1920-х годах. Происходило это не только в России, в Восточной и Центральной Европе, но также в Ирландии, Малой Азии и на Ближнем Востоке. Эти практически забытые сражения стоили жизни миллионам. «Война во время мира» и является предметом сборника. Большое место в нем отводится Гражданской войне в России и ее воздействию на другие регионы. Эйфория революции или страх большевизма, борьба за территории и границы или обманутые ожидания от наступившего мира — все это подвигало массы недовольных к участию в военизированных формированиях, приводя к радикализации политической культуры и огрубению общественной жизни.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.
За двадцать лет, прошедших с первого издания суворовского «Ледокола», этот псевдоним стал главным военно-историческим «брендом» и «символом веры» «либеральной общественности» — сколько бы историки-«антирезунисты» ни разоблачали Виктора Суворова как провокатора на службе заклятых врагов России, сколько бы ни ловили его на вопиющих ошибках, передергиваниях и подтасовках фактов, в ответ слышишь: мол, это всё частности и тонкости, но в главном-то Суворов прав!Эта книга не разменивается на частности, не копается в мелочах, не занимается утомительными подсчетами солдатских сапог и заклепок на броне — а выбивает центральную опору суворовской лжи, поражает «Ледокол» ниже ватерлинии и отправляет его на свалку истории.
Три бестселлера одним томом!Вся правда о самых опасных фронтовых профессиях — танкистах, летчиках — истребителях и штурмовиках, — о тех, кто платил за победы самую высокую цену и погибал самой страшной смертью, зачастую сгорая заживо. Взгляните на Великую Отечественную из кабины «яков» и «лавочкиных», через прицел «тридцатьчетверки» и бронестекло Ил-2. Узнайте, сколько минут живет в бою Т-34 и каково это — воевать «до последнего танка» (остатки личного состава выводили в тыл лишь после потери всей бронетехники); как замирает сердце истребителя после команды «Прикрой, атакую!» и темнеет в глазах от перегрузки на выходе из атаки; сколько килограмм теряет летчик в боевом вылете, какой мат стоял в эфире во время «собачьей свалки» и какой кровью заплачено за каждую победную звездочку на фюзеляже.
В 1941 году был лишь один фронт, где «сталинские соколы» избежали разгрома, – советское Заполярье. Только здесь Люфтваффе не удалось захватить полное господство в воздухе. Только здесь наши летчики не уступали гитлеровцам тактически, с первых дней войны начав летать парами истребителей вместо неэффективных троек. Только здесь наши боевые потери были всего в полтора раза выше вражеских, несмотря на внезапность нападения и подавляющее превосходство немецкого авиапрома. Если бы советские ВВС везде дрались так, как на Севере, самолеты у Гитлера закончились бы уже в 1941 году! Эта книга, основанная на эксклюзивных архивных материалах, публикуемых впервые, не только день за днем восстанавливает хронику воздушных сражений в Заполярье, но и отвечает на главный вопрос: почему война здесь так разительно отличалась от боевых действий авиации на других фронтах.
Произошедшее под Москвой за несколько недель с конца октября до 5 декабря 1941 г. трудно назвать иначе как чудом. После страшной катастрофы под Вязьмой и Брянском, поглотившей более 600 тыс. человек войск двух фронтов, Красная Армия сумела восстановить фронт, остановить натиск немцев на столицу, а позже и перейти в контрнаступление. В новой книге А. В. Исаева «чуду» придаются контуры рациональности. С опорой на советские и немецкие документы восстанавливается последовательность событий, позволившая советскому государству устоять на краю пропасти.