Битва за хаос - [240]
Эти факты, элементарно объясняемые, оказываются весьма сложными для понимания арийцев, причем самых качественных, которые теперь целыми сериями пополняют обоймы «консерваторов», «контрреволюционеров», «охранителей» непонятно чего и любителей мрачных безликих диктаторов типа Франко или Пиночета. Получается тупик: с одной стороны они ненавидят свои системы работающие на повышение статуса цветных, с другой — панически боятся кардинальных изменений (не говоря уж про революции) понимая, что сливки с революционного хаоса будут снимать евреи.[414] Не зная что делать, они быстро откатываются в мистицизм и начинают грезить пришествием «вождя-фюрера», чередуя свои грёзы с походами в церковь или занимаясь сектантством худшего пошиба. Могу всех успокоить: евреям сейчас никакая революция не нужна, они и без революций имеют все что хотят, а «просто так» они ничего делать не будут.
Как же евреям удавалось так легко разрушать казалось бы устоявшиеся гойские режимы? Причем те, что считались антисемитскими. Ведь они всегда были в явном, можно сказать — в незначительном меньшинстве. И тем не менее. А дело вот в чем. Как мы уже говорили, у евреев самая важная вещь — связи. Евреи знают им цену, они знают что такое сила связей, но, как следствие, они лучше других видят системы со слабыми связями. Вот, например, почему революция в огромной России им удалась, а революции в маленьких Венгрии и Баварии — нет? Вы думаете венгерские или баварские евреи были глупее российских? Ничего подобного. Возьмите того же Белу Куна. Ну выкинули его из Венгрии, так он тут же оказался в Советской России, где с Розой Землячкой вполне успешно участвовал в массовом уничтожении белых офицеров в Крыму, а потом стал крупным деятелем Коминтерна. Расстреляли его аж в 1939-ом, свои же коммунисты, а не какая-нибудь белая контра. Да, так вот, кто устраивает революции? Революции устраивают группы, желающие резко поднять свой статус. Помните рисунок Зеемана из главы про «катастрофы»? Там скачок происходил в области бифуркации, а революция — и есть бифуркация. Побеждает в ней тот, кто более организован, но необходимое условие победы — максимально полное разрушение существующих «конкурирующих» вертикальных связей. Для этого требуется всё те же талант и увлеченность. Про талант можно спорить, но вот увлеченности у евреев начала ХХ века было хоть отбавляй! А в России для «разрыва связей» были все условия, ибо ни в одной другой европейской стране между правящим слоем с одной стороны, и низшими слоями составляющими основную массу населения, с другой, не было такой грандиозной пропасти. Никакой органического единства между немецким царствующим домом и численно доминирующим русским населением не было, всё прикрывалось дешевой информационной мишурой «о православии, самодержавии и народности», «православном русском (!) царе», и евреи лучше чем кто-либо другой видели насколько это всё эфемерно. Монархия ничего не давала русскому народу. Ничего, кроме периодических мобилизаций для удовлетворения семейных внешнеполитических амбиций. Было совершенно ясно, что если тем или иным способом начать выносить правящий класс, никто, абсолютно никто не станет на его защиту. Народ может и будет воевать за Россию, но он точно не будет воевать за царя, попов, дворян и интеллигентов. Я знаю множество историй о том, как во время советско-германского конфликта арийцы прятали евреев от немцев, причем знаю в пересказах и евреев, и арийцев. Но я не знаю ни одного случая, чтобы, скажем, крестьяне, прятали бы белых офицеров или разного рода графов и князей от большевиков во время гражданской войны. Ни из чьих-то рассказов, ни из книг или фильмов. Оцените-ка теперь качество связей в Российской Имерии перед революцией! Примерно до такой же степени деградации дошел и Советский Союз, когда он разваливался, никто и не подумал стать на его защиту, ни один коммунист, ни один военный и ни один мент. А ведь идеологические клише по структуре напоминали царские: «народ и партия — едины», «партия — наш рулевой», «делу Ленина верны» и т. д. В 1917 году ситуация вообще кардинально упростилась отречением Николая II, причем еще раз напомним, евреи к этому не имели никакого отношения. В отличие от года 1991-го., когда они оказались как бы между Горбачевым и массой. И то что в конечном счете евреи составили костяк топ-десятки революционеров совсем неудивительно.[415] Мы говорили про Гитлера, способствовавшего тому, что цели русских и евреев совпали, пусть и временно. В 1917 году они если и не совпали так явно, то во всяком случае, не противоречили. Иначе бы у евреев ничего не получилось, как не получилось у них в Венгрии и Германии. Грубо говоря, евреи из шестерок хотели стать тузами, а русские хотели стать хоть кем-то и получить от власти хоть что-то. Удалось ли это? Да, но слишком дорогой ценой. В начале горизонтальная еврейская система подчинила себе вертикальную арийскую систему, но как и положено, постепенно ситуация выровнялась, евреи потеряли однозначное доминирование. Вот и начали макаревичи и гребенщиковы петь свои «пророческие» песни, в то время как евреи уехавшие в Америку продвигали «белогвардейский» репертуар. На языке теории систем это объясняется в книге «Глобальный эволюционизм и синергетика ноосферы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Критический анализ национал-социализма и христианстваМонография «Гитлер и Христос» Майкла де Будьона вышла в 1998 году и моментально внесла смятение в умы как верующих, так и атеистов, заставив пересмотреть весь казавшийся до сего дня «бесценным» исторический опыт накопленный христианством во всех его ипостасях и под принципиально иным углом взглянуть на кровавые события XX века. Данную книгу Майкл де Будьон адресует, прежде всего, молодым интеллектуалам, — агрессивным, здоровым и наглым, с мозгами, не залитыми водкой и не затуманенными наркотиками.ПримечаниеВсе высказывания Христа приводимые в данной книге взяты из канонических евангельских текстов (Синодальный перевод)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лешек Колаковский (1927-2009) философ, историк философии, занимающийся также философией культуры и религии и историей идеи. Профессор Варшавского университета, уволенный в 1968 г. и принужденный к эмиграции. Преподавал в McGill University в Монреале, в University of California в Беркли, в Йельском университете в Нью-Хевен, в Чикагском университете. С 1970 года живет и работает в Оксфорде. Является членом нескольких европейских и американских академий и лауреатом многочисленных премий (Friedenpreis des Deutschen Buchhandels, Praemium Erasmianum, Jefferson Award, премии Польского ПЕН-клуба, Prix Tocqueville). В книгу вошли его работы литературного характера: цикл эссе на библейские темы "Семнадцать "или"", эссе "О справедливости", "О терпимости" и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».