Битва за хаос - [239]
Но это — внешняя часть, видимая для гоев. А внутренняя? Ведь еврейская система замкнутая, ну не абсолютно, что для живых систем запрещено, но гораздо больше чем любая арийская система. И вот эта «замкнутая система» увеличивается в 8 раз в ограниченном объеме за короткий период. Вообразите себе, во сколько раз там выросла энтропия! Она неизбежно повлекла бы непредсказуемые для евреев последствия, если бы они не начали выбрасывать её во внешний мир. Р. Давид в статье «Вещий Олег и евреи» пишет: «Волна антисемитизма конца прошлого и начала этого века была в некотором смысле реакцией на демографический еврейский взрыв, на «еврейское нашествие». Дело в том, что «в XIX веке еврейское население Восточной Европы выросло восьмикратно, и возник аффект «парового котла», и подобно своим кочевым предкам, евреи «кинулись сразу во все стороны — в Германию за званием, в Америку за богатством, я Россию за властью — и в «Палестину». Понятно, что коренное население этих стран вынуждено было противодействовать такому «нашествию»… И «антисемитизму» «наступает конец, когда устанавливается новый баланс, нарушенный ранее «еврейский нашествием». «Никакого «извечного антисемитизма» не существует, так же, как не существует «еврейского народа с трехтысячелетней историей».[412]
Т.е. евреи рванули туда, где цели достигались самым простым способом: ведь в Германии были самые лучшие университеты, Америка являлась страной наиболее благоприятной для экономической деятельности, а в России была самая слабая власть и евреи это чувствовали. Целью еврейства, с системно-биологических позиций, был прорыв к энергетическому и информационному каналу, только в Америке этого можно было достичь через деньги, а в России — просто прямым захватом власти. Второе — проще, быстрее, но опаснее. Второе — через «катастрофу». Посмотрите, откуда вышел весь революционный еврейский хардкор. Из небольших местечек в Польше и Галиции, вы их сейчас только на подробных картах найдете. Но эти люди, как поется в коммунистическом гимне, «были ничем, но стали всем», предварительно «разрушив мир до основанья». Всё правильно — только так может быстро стать «всем» не просто один человек, а значительная прослойка, целый народ. Эти цели были реализованы, на что была израсходована громадная энергия, вот почему сейчас революционные настроения совсем не типичны для евреев, ибо энергетически они обеспечены лучше всех в мире, ну и плюс контролируют «информационный канал». Я даже рискну предположить, что евреи сейчас в массе своей такие же контрреволюционеры как и большинство арийцев. Мы все помним перестройку, когда сочетание «еврей-либерал-демократ» смотрелось так же естественно, как связка «еврей-большевик-чекист» во время революции и первых лет советской власти. Мы помним и 90-е годы, когда слово «олигарх» неизменно прилагалось к той или иной еврейской фамилии. Почему это вдруг евреи в 1917-ом пачками пошли в большевики и чекисты, а их внуки, в 1987-ом, в якобы совсем противоположные им демократы и либералы? А потом и в олигархи. Парадокс? Нет. На самом деле мотивация и в революцию и в перестройку была одинаковой, просто в революцию для разрушения тогдашнего режима (т. е. нееврейской вертикали) нужно было стать сначала большевиком (чтобы захватить власть), а затем и чекистом (чтоб её удержать). А в перестройку, для развала «совка», нужно было сначала оказаться в либералах и демократах, а затем, для удержания и эксплуатации — в олигархах, ибо сейчас всё контролируется через деньги. Цели еще до перестройки были в «поэтической» форме озвучены популярными среди некоторой части гоев еврейскими исполнителями — А. Макаревичем («не стоит прогибаться под изменчивый мир, однажды он прогнется под нас») и Б. Гребенщиковым («эта земля была нашей, пока мы не увязли в борьбе, пора вернуть эту землю себе»). И я вас уверяю, что если завтра для «энергетического обеспечения» нужно будет стать «имперскими патриотами», «консерваторами-державниками», «православными монархистами», евреи моментально займут первые места во всех этих «тусовках», лихо оттеснив гоев от какого-либо контроля.[413] Элементарно. Потому что гои видят «личность», а евреи — «биологию». Личность — понятие неопределенное, а вот биология — закон. Вон, Путин уже объявил Россию «энергетической сверхдержавой». Да уж, нет звания почетней! Мне почему-то сразу вспомнился коммунистический термин «сырьевой придаток». Не очень красиво звучит? Интересно, кто подсказал «вовочке» принять на вооружение этот феерический брэнд?
Но и это еще не всё. Мы говорили, что ариец часто бывает заинтересован в дестабилизации или разрушении своей вертикальной системы, так как не имеет никаких альтернативных шансов изменить свой статус. Иногда, как в 1917 году, эта арийская цель может совпасть с целью евреев. Именно поэтому революция и победила, а что евреи стали у её руля — вполне закономерно. Мы несколько ранее проводили пример с амбивалентностью, когда работая на свою родину, ариец вынужденно укрепляет вертикальную систему работающие против него, но это — не самый страшный случай. Теперь обратим внимание, что разрушая свою систему ариец, совсем не желая того, срабатывал на те неарийские группы, которые были наиболее тесно спаяны. Именно из-за низкой развитости горизонтальных связей. Не следует думать, что царя ненавидели только евреи. Как раз отречься его вынудили чистейшие русские, стопроцентной расовой чистоты. Некоторые, такие как В. Шульгин, были еще и известными антисемитами. Но в итоге власть оказалась у полуеврея Ленина и еврея Троцкого. На это ли рассчитывал Шульгин? А потом и у грузина Джугашвили. А потом Шульгин оказался в концлагере грузина Джугашвили. Смешно? Перестройка не была революцией, скорее просто легкой дестабилизацией, но и после неё евреи резко усилили свое представительство в органах власти. Посмотрите хотя бы на списки правительства Силаева-Фильшина и Гайдара-Чубайса. Арийцы, соответственно, свое представительство уменьшили. И дело даже не в том, готовы или не готовы они были к разрушению своей вертикали, но в том, что они не имели никакого опыта действия в хаосе, ибо структура, порядок, должен быть всегда. Даже в хаосе, иначе, как говорится, нефиг ловить. Помогая ломать вертикальную систему, ариец оставался без связей вообще, но дестабилизация вертикали режима никак не сказывалась на горизонтальных связях евреев и многих других нацменьшинств.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Критический анализ национал-социализма и христианстваМонография «Гитлер и Христос» Майкла де Будьона вышла в 1998 году и моментально внесла смятение в умы как верующих, так и атеистов, заставив пересмотреть весь казавшийся до сего дня «бесценным» исторический опыт накопленный христианством во всех его ипостасях и под принципиально иным углом взглянуть на кровавые события XX века. Данную книгу Майкл де Будьон адресует, прежде всего, молодым интеллектуалам, — агрессивным, здоровым и наглым, с мозгами, не залитыми водкой и не затуманенными наркотиками.ПримечаниеВсе высказывания Христа приводимые в данной книге взяты из канонических евангельских текстов (Синодальный перевод)
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Верно ли, что речь, обращенная к другому – рассказ о себе, исповедь, обещание и прощение, – может преобразить человека? Как и когда из безличных социальных и смысловых структур возникает субъект, способный взять на себя ответственность? Можно ли представить себе радикальную трансформацию субъекта не только перед лицом другого человека, но и перед лицом искусства или в работе философа? Книга А. В. Ямпольской «Искусство феноменологии» приглашает читателей к диалогу с мыслителями, художниками и поэтами – Деррида, Кандинским, Арендт, Шкловским, Рикером, Данте – и конечно же с Эдмундом Гуссерлем.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Лешек Колаковский (1927-2009) философ, историк философии, занимающийся также философией культуры и религии и историей идеи. Профессор Варшавского университета, уволенный в 1968 г. и принужденный к эмиграции. Преподавал в McGill University в Монреале, в University of California в Беркли, в Йельском университете в Нью-Хевен, в Чикагском университете. С 1970 года живет и работает в Оксфорде. Является членом нескольких европейских и американских академий и лауреатом многочисленных премий (Friedenpreis des Deutschen Buchhandels, Praemium Erasmianum, Jefferson Award, премии Польского ПЕН-клуба, Prix Tocqueville). В книгу вошли его работы литературного характера: цикл эссе на библейские темы "Семнадцать "или"", эссе "О справедливости", "О терпимости" и др.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Что такое событие?» — этот вопрос не так прост, каким кажется. Событие есть то, что «случается», что нельзя спланировать, предсказать, заранее оценить; то, что не укладывается в голову, застает врасплох, сколько ни готовься к нему. Событие является своего рода революцией, разрывающей историю, будь то история страны, история частной жизни или же история смысла. Событие не есть «что-то» определенное, оно не укладывается в категории времени, места, возможности, и тем важнее понять, что же это такое. Тема «события» становится одной из центральных тем в континентальной философии XX–XXI века, века, столь богатого событиями. Книга «Авантюра времени» одного из ведущих современных французских философов-феноменологов Клода Романо — своеобразное введение в его философию, которую сам автор называет «феноменологией события».