Битва Стихий - [43]

— Гарри Джонсон! — громко произнес Годфри. — Здесь есть такой? Джонсон!

Из темноты выдвинулось сгорбленное тело, отшвырнуло в сторону этого без губ и век. Желтый свет фонаря осветил вполне приличное даже для живого лицо. Кожа была бледная, впрочем, как и у них всех, но чистая от гнили.

— Гарри Джонсон? — уточнил Годфри. — Ты сказал страже, что хочешь сообщить что-то важное? Говори.

— Ты кто? — проскрипел Джонсон. Их голоса смерть щадила еще меньше, чем внешность.

— Я служу Темной Госпоже. Мое имя лорд Винсент Годфри.

Джонсон оскалился.

— Тот самый лорд Годфри, что предал восстание Кроули? А Темная Госпожа не боится окружать себя предателями?

Его часто узнавали в лагере Сильваны, но мало кто был ему рад. Он привык к этому. Он нажил себе достаточно врагов, не было ничего удивительного, что они не радовались ему после смерти.

— У тебя остался последний шанс, Джонсон, — холодно сказал Годфри. — Ты хотел сообщить что-то?

— Что я получу взамен? Это важная информация.

— Что тебе нужно? Одежда? Еда? Свободы ты не получишь до суда в Серебряном Бору.

— Валь'кира, — Джонсон заскрипел зубами. — Мне нужна всего одна валь'кира Темной Госпожи.

— Хорошо.

Резким движением, чересчур быстрым для мертвеца, Гарри протиснул руки сквозь прутья, сильно схватил Годфри за камзол и вжал его в решетку клетки. Фонарь упал в грязь и потух.

— Хорошо? — прошипел мерзавец. — Вот так просто? Думаешь, я поверю тебе, лживый перебежчик?

Подоспела стража. Но Джонсон уже разжал руки и развел их по обе стороны от себя.

— Спокойней, ребята. Я всего лишь хотел посекретничать с лордом. Здесь… несколько многолюдно. Слушай, лорд Годфри, — быстро заговорил Джонсон. — Здесь был орк, в этих клетках. Еще вчера. Он назвался послом Вождя Орды. Он не был похож на сумасшедшего, как этот безгубый кретин. Или как я? Тебе решать. Сегодня орк пропал. Я уверен, что он сбежал. Вы еще успеете найти его. В Гилнеасе он многое видел, Годфри. Вряд ли Темной Госпоже понравится, если эта информация дойдет до Вождя.

Проклятый Джонсон был прав. Годфри кивнул начальнику стражи, который тоже слышал эти слова. Поиски сбежавшего заключенного не его обязанность. Хватит и того, что ему приходится общаться с такими, как Джонсон.

— Это важная информация, — продолжил Годфри. — Но я неуверен, что Темная Госпожа оценит ее настолько, чтобы предоставить тебе валь'киру. Возможно, мы можем помочь тебе со сроком? В чем тебя обвиняют, Джонсон?

— Во время восстания севера я был на стороне лорда Кроули, а мой сосед — на стороне короля. Тебе не нужно рассказывать, кто одержал верх? После мятежа я лишился своих земель, они отошли моему соседу, как верному слуге короны.

— Понятно, но почему ты оказался в тюрьме Отрекшихся?

Джонсон хрипло рассмеялся.

— После мятежа я попытался вернуть себе земли, но мой сосед выстрелил первым. Я мирно лежал под землей все эти годы, пока однажды над моей могилой не появилась мертвая стерва со своими валь'кирами и не призвала служить ей. А я не мог упустить шанса отомстить. Ты ведь понимаешь меня, лорд Годфри? Иначе не стоял бы здесь, такой же мертвый, как и я. Все это время мой сосед был жив и здоров. Я убил его и принес его тело Темной Госпоже, чтобы валькиры воскресили его. Шах и мат, мерзавец! Но оказалось, нельзя сводить счеты с живыми, когда ты уже мертв. Ты знал о таком законе для нежити? Меня как-то не предупредили заранее.

— Ты раскаиваешься в своем поступке, Джонсон?

— А ты в своем, лорд Годфри? Если бы ты не побежал к королю, Кроули одержал бы верх.

Годфри не счел нужным отвечать. Этот человек один из многих, что обвиняли его в провале восстания Кроули. Но теперь Годфри служил королеве мертвых, а этот сумасшедший ожидал суда. Вряд ли его оправдают, Сильвана держала своих подданных в строгости. Живые и без того ненавидели мертвых.

— Единственное, в чем я раскаиваюсь, — так и не дождавшись ответа Годфри, сказал Джонсон, — что не убил той ночью и дочь моего соседа. Она такая крошка. Не знаешь, как у мертвецов с этим делом? Скоро я окажусь на свободе и тогда я успокою бедную сиротку, в этом деле я хорош.

Мало что могло соперничать с тем отвращением, которое Годфри испытывал по дороге от тюремных клетей обратно к лагерю Отрекшихся. Теперь без фонаря, только при свете двух лун в небе. Он давно не испытывал страха перед тьмой, эти чувства остались в прошлой жизни. Как и многие другие. Первое время он даже оглядывался в поисках преследования, но это был лишь скрип собственных костей, лишенных плоти. Он свыкся с ним. Даже смирился с постоянно отваливающейся челюстью Эшбери.

Изменилось не только его тело, как он считал вначале, когда только столкнулся со взглядом рубиновых глаз Темной Госпожи. Годфри не верил, что нежить верно служит своей королеве. Ведь у них было прошлое, другие жизни, другие интересы. Но прошло время, и он стал понимать Отрекшихся, их смертельную преданность.

Он потерял единственную женщину, которую любил, и юношу, которым восхищался. Принц Лиам Седогрив умер. Судьбе было угодно, чтобы стрела Сильваны поразила именно его горячее сердце. Не сердце короля-оборотня, годами лгавшего подданным. И даже не сердце лорда-мятежника Кроули. Именно принц. С его смертью Годфри осознал, как сильно все изменилось для этих земель, для него. И для той, которую он никогда более не увидит. Годфри никогда не узнает, как упрямая Лорна Кроули перенесла смерть Лиама. Вряд ли девочке далось это просто.