Битва под Оршей 8 сентября 1514 года - [18]

Исходя из анализа всех источников можно выделить три основных причины падения крепости:

1. «Изнеможение градское». Как писал Е. И. Кашпровский, «обессилевшая крепость, не получая помощи», была вынуждена сдаться именно из-за неспособности больше обороняться.[154] То же отмечал польский историк Т. Корзон.[155] По свидетельству летописцев, именно артиллерийский обстрел, когда «земля колыбатися… и весь град в пламени курениа дыма мняшеся въздыматися ему», похоронил надежду на спасение литовского гарнизона. Особенно интенсивным был обстрел в конце обороны. Архангелогородский летописец приводит подробный рассказ, изобилующий достоверными и важными деталями: «И повеле князь велики пушкарю Стефану пушками город бити июля в 29 день в суботу, на 3-м часу дни, из-за Днепра. И у дари по городу болшею пушкою. И лучися на городе по их пушке по наряженои ударити, и их пушку розорвало, и много в городе в Смоленску людей побило». Летописец не мог придумать имя руководителя артиллерии, ибо пушечный мастер «немчин» Стефан (Степан) упоминается и в других документах эпохи Василия III.[156]

Гигантскую бомбарду перезаряжали не менее 3 часов. Поддатни укрепляли сруб, в который помещалась бомбарда, чистили стол, засыпали и утрамбовывали пороховой заряд и, наконец, вкатывали одно или два больших ядра. За день большая пушка могла сделать не более пяти выстрелов. Но мощной крепости хватило трёх.

Впрочем, по деревянно-земляным укреплениям города била не одна пушка. Ужасную какофонию поддерживали стенобитные пищали («дела великия») и мортиры («дела верхния»). Важно заметить, что на сделанных орудиях, шедших в поход, впервые был отлит титул «самодержец всеа Руси». В этом грандиозном военном мероприятии шла своеобразная апробация нового титула.

Историк А. И. Филюшкин в работе, посвященной исследованию титулатуре русских государей, отмечает, что самым ранним документом, содержащим титул «самодержец», можно считать грамоту русского посла в Турцию М. Алексеева 1514 г. «Но этот случай, — отмечает Александр Ильич, — так и остался, видимо, случайным эпизодом».[157] Но в описи смоленской артиллерии 1670-х годов, в которую пушкарский голова Прохор Шубин скрупулезно заносил все признаки орудий, вплоть до размеров и надписей на стволах, отмечена одна «большая» мортира времен Василия III: «Пищаль медная, гранатная большая… русского литья, длина два аршина с полуторным вершком. На ней подпись руским писмом: “Василия, Божиею милостию государя и самодержца (выделено мной — А. Л.) всеа Русии и великого князя, повелением слита бысть сия пушка в преименитом и славном граде Москве, в лета семь тысячъ двадцать первого, маия в 8 день, господарства его…[158] делал Булгак Ноугородов"».[159] Большая пушка весом в 83 пуда была отлита в мае 1513 г. по повелению государя. Иначе и не могло быть — все крупные орудия XV–XVI вв. создавались по специальному указу, а текст надписи, содержащий титул правителя, как правило, исходил от высшей инстанции, которая и была главным заказчиком. То есть, возможно, что употребление титула «самодержец» при Василии III в 1513–1514 гг. хоть и носило эпизодический характер, но было далеко не случайным во внутриполитической сфере. Приведенное выше описание пушки 1513 г. — единственное сохранившееся в своем роде. Других описаний, так же как и сохранившихся орудий времен правления отца Ивана Грозного, нет.

Указанное орудие вряд ли подходит на роль главной пушки, сыгравшей весомую роль во взятии крепости. Наиболее подходит на роль огромной бомбарды уже упомянутая ранее пушка «Павлин», отлитая 12 августа 1488 г. итальянцем Паоло де Босо («Павлином Дебосисом»). По крайней мере, это орудие, метавшее «ядрышки» в 13 пудов (208 кг), неоднократно принимало участие в походах XVI в.

«…на шестом часу дни тот же Степан ту же пушку пустил, и много ядер мелких собра, и окова свищем, и у дари в другой. И того боле в городе людей побило…». Для второго выстрела пушкарь Стефан использовал несколько небольших ядер, окованных свинцовыми полосами. В полёте крепления разрывались, и туча железных, каменных и свинцовых шаров накрывала противника. «И князь велики повеле ударити в третьие, и того боле людей побило в городе». Защитники крепости во главе с комендантом Юрием Сологубом начали переговоры о прекращении огня, но Василий Иванович был непреклонен. Условием прекращения бомбардировки могла быть только капитуляция: «и повеле бити пушками многими отвсюду». Таким образом, фактор военного давления со стороны московского князя оказал значительное влияние на принятие решения о сдаче города.

2. Переговоры и измена руководителей обороны. В Средневековье успех обороны города во многом зависел от того, есть ли в нём профессиональные воины, способные организовать оборону, и есть ли у этих воинов желание обороняться. История XVI–XVII вв. знает немало примеров, когда город держался только благодаря стойкости воинов, жестоко подавлявших всякие разговоры о сдаче, несмотря на желание самих горожан сдаться.

Известно, что в Смоленске весной 1514 г. был размещен наёмный контингент под командованием