Битва глобальных проектов Часть 3 - [39]

Его план с Лжедмитрием I удался лишь частично: в Москву поляки вошли, но очень быстро вынуждены были оттуда удалиться. Однако король на этом не успокаивается. Он находит еще одного претендента на московский престол, причем еще более сомнительного, чем первый, и начинает активно помогать ему в реализации его абсурдных планов. Можно с абсолютной уверенностью сказать, что без польских наймитов триумф второго самозванца не состоялся бы!

Поддержанный иностранными интервентами, Лжедмитрий II строит в Тушине новую столицу. Самозванцу присягает ряд русских городов, в том числе Псков, Суздаль, Великие Луки, Углич, Ростов, Ярославль, Владимир и многие другие. Русские люди не переставали верить в народного, доброго и справедливого царя, каковым им казался Лжедмитрий II.

В это тяжелое для России время истинным защитником «Русского проекта» стал блестящий полководец и государственный деятель Михаил Васильевич Скопин—Шуйский (1586–1610) — сын крупного военного и административного деятеля эпохи Ивана Грозного боярина, князя Василия Федоровича Скопина—Шуйского. В 1606 году он становится командующим царской армией. Заметим, что произошло это, когда юному гению войны исполнилось всего 20 лет! Уже по одному этому его можно приравнять к таким великим полководцам, как Александр Македонский, Ганнибал, Юлий Цезарь, завоеватель Константинополя Мехмет II Фатих и Наполеон Бонапарт.

Именно Скопин—Шуйский своими умелыми действиями и стремительными военными операциями сорвал попытки Лжедмитрия II захватить Москву, освободил поволжские города, уничтожил врага под Торжком, Тверью и Дмитровом, разгромил войско Болотникова под Калугой. Его авторитет был настолько велик, что ему даже предлагали взойти на престол. И если бы это случилось, то, возможно, наша история пошла бы по совершенно иному пути. Но растущая слава Скопина—Шуйского напугала царя Василия и его окружение. Они вызвали храбреца в Москву, где народ встретил его ликованием. Однако это лишь усилило подозрения царя и его приближенных. Ему бы позаботиться о личной охране, поберечься, осмотреться. Но воевода был человеком открытым, верным слугой царю и Отечеству, а потому смело шагнул в открывшийся ему мир почитания и преклонения, не подумав о собственной безопасности. Он ходил на пиры, не отказывался ни от чьих приглашений. В результате во время застолья по случаю крестин сына князя Ивана Михайловича Воротынского ему внезапно стало плохо, и после двухнедельного недомогания он умер[25]. Последний бастион, способный сдержать захватчиков, рухнул.

В страну вошло войско Речи Посполитой, которое, собрав по пути разрозненные польские легионы, пошло на Москву. Лжедмитрий II бежал в Калугу, где пытался закрепиться в качестве царя, но ему это так и не удалось. В 1610 году он был убит родственником касимовского хана Ураз—Мухаммеда Петром Урусовым, возглавлявшим его охрану. Так второй претендент на московский престол бесславно ушел из жизни.

Но это никак не облегчило участь «Русского проекта». Московские полки без победоносного Скопина—Шуйского потерпели поражение от армии короля Сигизмунда III. В столице началось восстание против потерявшего доверие народа и боярства Василия IV. Летом 1610 года он был низложен, насильственно пострижен в монахи и осенью того же года выдан полякам. Умер он в заточении в Гостынском замке, в 130 верстах от Варшавы.

Власть в Москве перешла к боярам. А поскольку главными из них были семь человек, то и правление их получило название «Семибоярщина»[26]. И первое, что сделала новая власть, это приняла декрет об избрании на русский престол представителя чужеземной династии! Поскольку сама Первопрестольная находилась в это время в окружении различных сил, стремящихся к ее захвату, Семибоярщина решила сдаться полякам и подписала в августе 1610 года договор с гетманом Жолкевским о том, что признает русским царем сына Сигизмунда III царевича Владислава, после чего впустила поляков в город. Период оккупации начался.

Итак, Москва целовала крест 15–летнему наследнику польской короны Владиславу. В августе 1610 года он принял присягу, после чего на Московском монетном дворе начали чеканить монету от имени Владислава Жигимонтовича. Для Владислава была изготовлена специальная корона, на которую ушло 225 драгоценных камней[27]. Она должна была быть возложена на польского королевича во время церемонии венчания на царство. Пройти церемония должна была в Москве, но лишь после принятия Владиславом православия. Именно это условие и стало тем камнем преткновения, который не допустил польского владычества над Русью. Владислав не отказался от католической веры, в московские цари посвящен не был, а потом и вовсе лишился прав на русский трон.

Новоявленному правителю присягнула только Москва. Периферия отказалась это делать и готовилась к реваншу. Главным вдохновителем сопротивления иноземцам стал патриарх Гермоген, который, не обращая внимания на угрозы поляков и сопротивление Боярской думы, начал писать воззвания к верным сынам России, призывая их постоять за православие и Отечество: «Вы видите, — писал он, — как ваше отечество расхищается, как ругаются над святыми иконами и храмами, как проливают кровь невинную… Бедствий, подобных нашим бедствиям, нигде не было, ни в каких книгах не найдете вы подобного»