Битва глобальных проектов Часть 1 - [47]

Поражение шахских войск в Южном Дагестане весьма дорого обошлось Ирану, поскольку вместе с Ибрагим–ханом в битве погибли и многие военачальники, знатные ханы, султаны, а из 32–тысячной иранской армии спаслось бегством до восьми тысяч человек. Персы потеряли всю свою артиллерию, состоявшую из 30 пушек.

Полученный урок не прошел для персидского тирана даром. Он сформировал еще более мощную армию из 100 тысяч человек и вновь вторгся в пределы Дагестана летом 1741 года. Мстя горцам за неудачу, он сжигал села, убивал мирное население, уничтожал саму память о тех, кто здесь жил, любил и творил. Но чем больше он зверствовал, тем ожесточеннее сопротивлялись горцы.

Свыше тридцати народностей проживает на территории Дагестана. Более 80% его территории занимают величественные горы, а селения напоминают драгоценные камни в оправе скал и ущелий. Аварцы и даргинцы, лакцы и кумыки, лезгины и табасаранцы, рутульцы и цахуры — все они говорят на своих языках, не всегда понятных соседям, но при этом верны единому этическому закону гор, который сплачивает их и в минуты веселья, и в час опасности. Здесь никогда не было рабства — повстречав в горах пешего пастуха, конный бек в знак уважения уступал ему дорогу. Здесь не прощали обид и унижений, не любили много говорить, ценили свободу.

В Дагестане Надир–шах подорвал собственные силы и могущество своей империи. Его экспедиция закончилась полным провалом. После ряда сокрушительных поражений от объединенных сил дагестанских народов его армия сократилась вдвое. По свидетельству очевидцев, шах добрался до Дербента с половиной войска, лишившись казны, имущества и почти всех вьючных животных. Весть об этой грандиозной победе облетела весь мир. В Стамбуле давали салюты, в Петербурге — торжественные приемы, европейские послы не верили своим ушам. В Иране родилась поговорка: «Если шах глуп, он пойдет войной на Дагестан». Надменный завоеватель Ирана, Афганистана и Индии не мог смириться со столь позорным поражением от «горстки диких варваров», которых он и за людей–то не считал, и вновь начал готовиться к походу в горы. Однако в 1745 году объединенное войско дагестанцев во главе с уцмием Кайтага Ахмед–ханом разбили его армию под Дербентом, перечеркнув окончательно план покорения Дагестана.

Поражения на Кавказе никак не способствовали укреплению авторитета уже немолодого правителя в кызылбашской среде, где каждое племя мечтало о захвате власти. Усугублялось это положение психическим заболеванием Надир–шаха, переросшим в настоящую манию преследования. Он стал предельно подозрительным, не доверяя даже самым близким людям. В 1743 году в приступе паранойи он ослепил своего сына Реза—Кули, а когда осознал всю дикость содеянного, в ярости приказал казнить более пятидесяти придворных за то, что они не удержали его от этого поступка. Пытаясь объединить подчиненные ему народы, он сделал государственной религией Ирана суннизм, что вызвало протест мусульман–шиитов, составлявших активное большинство населения. Все эти факторы предопределили печальный конец талантливого полководца–самоучки: в 1747 году против него был организован заговор под руководством одного из приближенных военачальников Салех–бея. Надир–шах был убит, его наследником стал племянник Али Кули–хан, которому, впрочем, не удалось удержать шахский трон. Потомки Надир–шаха правили в Хорасане до конца XVIII века. В 1779 году последний из них, Надир–мирза, сдался на милость новой династии Каджаров.

На смену основанной Надир–шахом, но так и не утвердившейся на иранском троне на долгое время династии Афшаров пришли Зенды из иранского племени луров. Основателем династии стал мудрый Мохаммед Карим–хан Зенд (1705–1779), первый иранец, возглавивший страну после 700–летнего правления тюрков и монголов. Уже к 1763 году он завершил объединение страны под своим началом. При этом так и не принял шахского титула, а именовал себя лакабом Вакил ад-Даула, «уполномоченным на власть», регентом, и правил от имени потомка Сефевидов Исмаила III. Он отстроил новую столицу страны город Шираз, воздвиг великолепные мавзолеи великим персидским поэтам, покровительствовал ученым и людям искусства, заботился о благополучии народа. Именно поэтому современная иранская историография оценивает период правления этой династии как один из самых блестящих за всю историю персидско–иранского проекта. Современный иранский историк Саид Нафиси пишет: «Изо всех иранских династий не было другой такой человечной, справедливой, милосердной и доброжелательной династии. Карим–хан — один из наиболее человеколюбивых правителей в истории. Лотф Али — один из дорогих и близких сердцу шахидов (мучеников) в истории Ирана».

Но, видимо, время для мудрого правителя в персидско–иранском шиитском проекте еще не наступило. Проект подошел к моменту перехода из «хаоса воюющих царств» к «малому процветанию». И здесь в соответствии с законом перемен нужен был не мудрый правитель, а рвущийся к власти и переменам импульсивный психотимик.

Мохаммед Карим–хан Зендумер 13 марта 1779 года, после чего в стране сразу разгорелась борьба за власть между его наследниками. Истребив друг друга в кровопролитных войнах, они расчистили путь к трону амбициозному и жестокому вождю тюркского племени каджаров — Ага Мохаммед–хану.