Битва богов - [26]

— Т-ррр-ттт… — лепетал Арджуна, возможно, пытаясь воспроизвести шум двигателя.

И вдруг вспомнил самое главное, самое нужное слово:

— Деревня — убивать!

— Ах, ты, дерьмо коротконосое! — закричал, хлопая себя по бедрам, Матали. — Чтобы в нашем родном секторе, да чтоб вас…

Высказавшись, Арджуна упал на лицо и длинными шоколадными пальцами закрыл голову. Вероятно, он не сумел скрыть от сородичей, что бежит предупредить белых демонов. Его пытались задержать, ранили… Раз не удалось, — значит, Заозерная теперь тоже пуста, жители прячутся в чаще. В случае покушения туземцев на Избранного, — а тем более на целую группу, — устав предписывает действия, «по возможности поучительные для всего сектора». Это значит — полное уничтожение десятков деревень, ковровая бомбардировка леса.

С другой стороны, — Индре, стажеру Внутреннего Круга, известно, что Ордену, как никогда, нужны рабы. Десятки, сотни тысяч рабов. Что же делать?

Разве что командующий сектором вразумит: у него посвящение на две ступени выше, чем у Индры.

Стажер крепко потер ладонью лоб и сказал радисту:

— Соедини меня со штабом сектора, будем докладывать.

— А Рудре?

— Это орденское дело, — отрезал Индра.

Возбужденные солдаты полезли в машину, обмениваясь кровожадными предсказаниями. Индра ласково потрепал Арджуну по подбородку и вдруг приказал — неожиданно для самого себя:

— Парня взять с собой. Рану промыть спиртом.

Глава Х

Сшибались миллионные когорты

Свирепых Ангелов…

Д. Мильтон

Речонка среди выжженной земли вздрагивала и испуганно прижималась к земле, как звереныш, застигнутый грозой. Шатались корявые черные столбы на берегу, остатки деревьев, словно рядом по земле били тяжелые молоты. Ни звука, ни красок. Под гнойным небом двойной цепью ползут к реке плоские бронированные машины. Вот уже передние, машинально вытянув хоботы орудий, вспахивают черную воду. Белые пенные крылья вырастают у машин при переправе. Опять беззвучно дрогнули черные стволы, гарью затянуло берег и передний танк, уже рывший песок мокрыми гусеницами, остановился, выбрасывая из щелей башни жирный, копотный дым.

Оставив полдюжины костров над рекой, поредевшая цепь танков упорно ползла к горизонту. Там, за краем равнины, что-то клубилось, вспыхивало, перебегало огнями — и надо всей наземной суетой величаво висела в зените странная туча, сущий кочан капусты на массивном лохматом стебле. Разбухший бок пересекали, как шрамы, белые следы боевых «стрел».

Потом появился город. В мелькании черно-рыжей неразберихи, сквозь пляску царапин, подобных ливню, увидел Вирайя, как весело всеми окнами озарился изнутри многоэтажный дом. Будто падающая штора, медленно осела передняя стена. Водопад обломков балок и праха накрыл несколько бегущих фигурок…

Снова скачут ржавые пятна — следы нескольких веков хранения… Вот окоп, а в нем — солдаты. Стертые грязью и копотью лица под краем каски со змеей. Солдаты лихорадочно кормят снарядами громоздкое орудие, отскакивают — и орудие трясется, как в приступе падучей, откашливаясь и возвращая дымящиеся гильзы. Другие солдаты — с руками и головами, обмотанными кровавыми тряпками, сидят в длинной глубокой траншее, в дождевой хляби, и выскребают ложками дно котелков…

…И снова, клубясь и пенясь, вздымается эта странная туча на толстом растрепанном стебле. Только теперь она вырастает из морских глубин; чудовищный вал легко опрокидывает оскаленные пушками, многоярусные военные корабли.

Когда Савитри, историк Ордена, выключила равнодушно трескучий проектор, Вирайя долго не мог говорить, не мог подняться из глубокого кресла. Стальные, огненные монстры, сшибаясь в поединках, топтали, как хрупкую траву, своих создателей. В этом была некая логика навыворот, убедительная, как всякий бред.

Нелюдимая, надменно-язвительная Савитри еще там, на Черном Острове, почему-то взяла под покровительство Вирайю. Может быть, мятущаяся душа архитектора, столь далека от зрелости и силы, вызывала в Савитри материнский отклик?.. Теперь, в свежевырытом убежище, под гранитной толщей Меру — Горы Единого, она впервые показывала другу древние, полуистлевшие кинопленки.

Аштор глупо, истерично ревновала Вирайю к Савитрии. Сегодня она с утра закатила скандал, хотя и знала прекрасно, что любовник никак не может взять ее на просмотр. Все-таки, Аштор имела лишь предварительное посвящение Внешнего круга — ниже стоял только раб.

Разумеется, как все Избранные, Вирайя с детства знал о кровопролитной и славной Войне Света и Тьмы: о том, как девятьсот лет назад некая северная держава, ранее бывшая колонией Островов Блаженных, обрела самостоятельность и стала накапливать гигантские арсеналы. Пришлось Избранным поломать головы, изобретая все более страшные виды оружия. Неустойчивое равновесие тянулось более века. Наконец, северяне нанесли коварный удар. Их десант был перебит; в ответ «силы Тьмы» потопили флот Империи. С обеих сторон взмывали стаи Сестер Смерти. Островам посчастливилось уцелеть. Северная страна вымерла полностью: позднее это изображалось, как великая победа «сил Света». Имя главного военачальника северян, пропавшего без вести, Круг запретил произносить. Его называли только Враг или Лжец…