Битов, или Новые сведения о человеке - [33]

В 2009 году Битов участвовал во второй конференции по геопоэтике в Москве. О Битове как человеке-проекте, проекте геопоэтического свойства, шла речь в первой международной антологии по геопоэтике (2013). В этой книге два текста Битова, и в статьях других авторов его имя упоминается множество раз.

Эти строки я помню с ранней юности:

«Больше всего меня манила Центральная Азия. Знал, что Пржевальский погиб в пятом путешествии, намереваясь достичь Лхасы[21]. И я думал, как ребенок, что ее достигну. Сейчас я знаю, что я ее не достиг» (А.Б.).

Из года в год их горечь и свет всплывали в моем сознании и в наших беседах, как Ultima Thule…

Я думаю, что Битов все-таки достиг Лхасы. Восполнив откуда-то оттуда неизбежное единство текста, путешествия и судьбы.

Александр Колесов [22]

«Там человек проявляется в чистом виде…»

Кто для меня Андрей Битов? Русский писатель, последний классик ХХ века, как и другие наши классики, чудом не ставший нобелевским лауреатом. Учителя называет ученик – это справедливая формула дает мне право сказать, что он – мой учитель. И главный собеседник на протяжении тридцати лет. Мне посчастливилось приятельствовать, быть с ним «на ты», общаться с Андреем Битовым и в обеих столицах, и на Дальнем Востоке, где он был моим гостем добрый десяток раз. Мы познакомились в Центральном доме литераторов осенью переломного для Битова 1987 года, когда Андрей заново стал выездным, в очередной раз женился и набрал курс в Литинституте. Тогда же в журнале «Новый мир», в трех последних номерах за этот год – через девять лет после издания в «Ардисе» – был впервые опубликован в России его легендарный «Пушкинский дом»…

А. Битов, А. Колесов и А. Ткаченко на открытии первого памятника Осипу Мандельштаму во Владивостоке. 1 октября 1998

* * *

Будучи питерцем по рождению, полжизни он прожил «меж двух вокзалов» – между Москвой и Петербургом. Московская же квартира на Красносельской была для него этаким логистическим хабом, о чем свидетельствовал всегда присутствующий в прихожей видавший виды чемодан… А на излете 90-х Владивосток стал едва ли не третьим по ранжиру российским городом, куда писатель мог прямиком наведаться из Нью-Йорка или Берлина. Разумеется, всякий раз имея для этого весомую причину.

* * *

Летом 1997-го состоялся первый приезд Битова во Владивосток. По дороге из аэропорта мы с ним заехали к моему товарищу, скульптору Валерию Ненаживину, – нам с Валерием было что показать гостю. Во дворе мастерской, прямо напротив калитки, стояла скульптура Мандельштама, сделанная из железобетона. Портрет в рост. Потрясенный Битов мне заявил: «Мы должны с тобой обязательно поставить этот памятник Осипу…»

В это трудно поверить, но уже через год вопрос был решен. На открытие памятника 1 октября 1998 года президент Русского Пен-центра Андрей Битов приезжает во Владивосток с директором Пен-центра Александром Ткаченко. И вот мы мчимся на моем «Субару» по проспекту «100 лет Владивостоку» и сворачиваем к Второй Речке. Здесь, недалеко от места бывшего пересыльного лагеря, где погиб поэт, мы должны открывать первый в мире памятник Осипу Мандельштаму. Битов в черном костюме и белоснежной рубашке, что придает особую торжественность моменту… И тут нам преграждает дорогу некий залихвастый прораб и на доходчивом русском мате объясняет, куда именно мы должны… «свернуть», поскольку его бригада делает ямочный ремонт дороги за час до приезда мэра. Странно, Андрей не возмутился. Он рассмеялся. Но к памятнику мы попали раньше городского начальства. Потом местная дворничиха проникновенно скажет, обращаясь к нам с Битовым: «Сынки, я Эмильича в обиду не дам!»

Памятник Осипу Мандельштаму. Скульптор Валерий Ненаживин

А живущий неподалеку поэт и рок-музыкант Саня Демин (Дёма) торжественно разлил по стаканчикам уссурийскую настойку… Дворничиха свое обещание выполнить не смогла. Через три года мы с Битовым будем заново открывать на том же месте памятник великому поэту – та же скульптура, на этот раз отлитая в чугуне. Первый монумент изуродовали вандалы… Между прочим, нержавеющую сталь для нового постамента мы купили тогда в складчину с американским бизнесменом и большим любителем русской литературы Майклом Алленом, вице-президентом сахалинского филиала «Эксон Мобил». Стоял холодный ноябрь. Битов прилетел на открытие прямиком из Штатов в тулупе ирландского полицейского. Увидев памятник Осипу на блестящем стальном постаменте рядом со Сбербанком, он изрек: «Поэт на сейфе». Эта реплика, как и вся эпопея с памятником Мандельштаму, войдет в замечательный фильм владивостокского режиссера Глеба Телешова «Шум времени»… В феврале 2001 года в эссе «Текст как поведение (Воспоминание о Мандельштаме)» Битов напишет: «Здесь, в тесном дворике, в толпе пограничников и горнистов, я видел подлинного Мандельштама! Предсмертный, он вытянулся к квадратику неба, гордо задрав свою птичью голову, поднеся задыхающуюся руку к замолкающему горлу…» (Этот текст был написан в Берлине, впервые опубликован в Тихоокеанском альманахе «Рубеж», а затем вошел в самый полный том его эссеистики «Пятое измерение», который мы издали во Владивостоке в 2007 году – к 70-летию Андрея Битова.)