Битая карта абвера - [55]

Шрифт
Интервал

— После допросов Шумский изменился, — заметил Кузьменко.

— Согласен. Но одно дело, когда он дает показания только нам, другое — очная ставка с лже-Шмидтом.

— Будем надеяться на его благоразумие. По-моему, он кое-что начал уже понимать.

— Вам довелось хорошо поработать с ним, прежде чем он стал серьезно задумываться над своим будущим. — От похвалы начальника на щеках Кузьменко появился румянец. — И все же до очной ставки со «Шмидтом» следует с ним еще раз побеседовать.

Шумский старался внешне не выдавать своего состояния. Но дни, проведенные под стражей, оставили свой след: явно обозначились морщинки у глаз, резче выделялись скулы на похудевшем лице. Он тяжело опустился на стул и молча, выжидательно посмотрел на Петрова, готовый отвечать на все их вопросы. Однако сообщение контрразведчиков, что лже-Шмидт в особом отделе, ошеломило его. Он панически боялся СД, гестапо с их методами устрашения. Погрузившись в свои невеселые мысли, невидящим взглядом уставился в окно. Из оцепенения его вывел вопрос Николая Антоновича:

— Кто, по вашему мнению, скрывается под личиной «Шмидта»?

— Не могу знать. — Но увидев в глазах Кузьменко сомнение, театрально прижал руку к груди и произнес: — Не знаю. Возможно, Фурман.

— Сейчас его приведут. Вы должны опознать его, — сказал Петров. Но уловив во взгляде арестованного смятение, твердо предупредил: — Вы его знаете. Он заявил, что вы его друг.

Поставленный в условия давать лишь однозначный ответ, Шумский стал заверять, что он ничего не намерен скрывать.

Петров попросил Кузьменко привести лже-Шмидта.

— Вот вы и встретились, — громко сказал Кузьменко, войдя в кабинет со «Шмидтом».

Переводчик перевел.

Шмидт прищурил близорукие глаза, всматриваясь в Шумского. На его лице появилась улыбка, и он воскликнул:

— О, обер-лейтенант, вот мы и встретились!

Без привычного пенсне Ноймарк, а это был он, показался Шумскому беспомощным и даже каким-то беззащитным.

— Штандартенфюрер... — вырвалось у Шумского, но он тут же испугался собственного признания и отвернулся от гестаповца.

Ноймарк часто заморгал. Хотел что-то сказать, но его опередил Петров:

— Шумский, вы сказали — штандартенфюрер?

— Так точно... — глухо подтвердил обер-лейтенант.

Ноймарк протестующе замахал руками.

— Обер-лейтенант, вы путаете меня с кем-то, — он еще надеялся, что Шумский назвал его настоящее звание по оплошности. — На каком основании вы берете под сомнение мои слова? — обратился он к Петрову. — В конце концов, это оскорбляет меня!

— Так кто же перед нами: подполковник или штандартенфюрер? — строго спросил Шумского Николай Антонович.

— Штандартенфюрер СС Ноймарк, шеф управления СД, — еле слышно сказал обер-лейтенант.

— Обер-лейтенант, что за чушь вы несете! — воскликнул Ноймарк, все еще не теряя надежды, что игра не окончена.

— Шумский-Скорпион, — умышленно так начал Петров, — вы утверждаете, что перед вами штандартенфюрер СС Ноймарк?

— Да, утверждаю, — ответил тот.

Услыхав кличку бывшего абверовца, Ноймарк уже не мог усомниться, что игра проиграна. Он не захотел обернуться и взглянуть в глаза Шумского, чтобы скрыть бледность, разлившуюся по его лицу. Скользнувшая было ироническая улыбка выглядела фальшиво. Он демонстративно развалился на стуле.

— Встать! — приказал Кузьменко.

Штандартенфюрер с вызовом посмотрел на контрразведчика и нехотя поднялся. Его руки безвольно стали опускаться. Однако он тут же овладел собой и небрежно расстегнул верхнюю пуговицу комбинезона. Из-под расстегнутого воротника комбинезона была видна черная форма СС.

Какая самоуверенность! — мелькнуло у Петрова. Даже форму не сменил. А рисуется не столько перед нами, сколько перед Шумским.

Обращаясь к Шумскому, Николай Антонович спросил:

— Чем вы можете подтвердить, что этот человек является штандартенфюрером СС Ноймарком?

— С ним неоднократно встречался по службе. Он принимал участие в моей подготовке.

Ноймарк с ненавистью посмотрел на Шумского. Но лишь на мгновение. Ему было ясно — игра проиграна.

Когда за обер-лейтенантом закрылась дверь, Ноймарк сказал:

— Я полагаю, что вы будете обращаться со мной, как с военнопленным. Гаагская конвенция...

— Мы знаем и выполняем все принципы Гаагской конвенции, — перебил его Петров. — В ней, напомню, сказано, что все генералы и офицеры в пределах предоставленной им власти обязаны принимать необходимые меры для предотвращения любых преступных действий против местного населения, военнопленных. Невыполнение этих обязательств — тяжкое преступление, А вы, Ноймарк, к нашим военнопленным, местным жителям относились в соответствии с Гаагской конвенцией?

— Я выполнял приказ... — невнятно произнес арестованный.

Николай Антонович выжидательно посмотрел на него.

— Вы, штандартенфюрер Ноймарк, — военный преступник и будете нести ответственность по закону военного времени.

19

Еще не улеглись в отделе разговоры о разоблачении Шумского и о захвате Ноймарка, а внимание Николая Антоновича уже было переключено на новую, более сложную работу.

Рязанову удалось разыскать «Венеру». Она была заброшена абвером в Красный Лиман и жила там как беженка. Никаких попыток к сбору разведывательных сведений она не делала и вообще ничем не отличалась от эвакуированных женщин, оставшихся в городе. Но охотно шла на знакомства с командирами, если те проявляли к ней интерес. Однако встречи были кратковременными, да и знакомства в основном из службы тыла.


Рекомендуем почитать
Белая земля. Повесть

Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.).  В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.


В плену у белополяков

Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.


Признание в ненависти и любви

Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.


Героические рассказы

Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.


Тамбов. Хроника плена. Воспоминания

До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.


С отцами вместе

Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.