Битая карта абвера - [16]
— Войдите... Открыто.
На пороге стоял Перепелица. На левом рукаве его пальто была повязка полицейского.
Маша засмеялась.
— Прошу любить и жаловать: явление первое, Виктор Пелепелица.
— Перестань, — беззлобно перебила ее Ольга. — Здравствуй. Давно тебя не видела.
— Вот пришел проведать старых подружек, — забасил он.
Еще в детстве Виктор не выговаривал несколько букв и, чтобы скрыть дефект, при разговоре довольно смешно вытягивал нижнюю губу.
— Подружек? — язвительно спросила Маша. — Соскучился, значит?
— А что? Нельзя?
— Смотри, какой смелый стал!
— Я всегда был таким, — заершился Перепелица, а в глазах появился смешок.
— Ну и ну, — и, обратившись к Ольге, Маша сказала: — Мне пора.
— Посиди еще.
— Пора. Не люблю цифру три. Знаешь почему? — спросила она Перепелицу. — За тройку в школе мама ругала. А в сказке говорится, что третий сын дурак. — И смешно сморщив носик, втянула воздух. — Фу, Витенька, как от тебя нафталином пахнет!
— Ты про что? — насупился он.
— Да все про то же, — с вызовом ответила девушка.
Перепелица с нескрываемой враждой посмотрел вслед уходившей девушке.
— Слишком язык длинный, а ума ни на грош. Пустая девчонка...
— Ты это оставь! — раздраженно перебила его Ольга.
— Оля, — примирительно заговорил Перепелица, — не ругаться я пришел. Вижу, тяжело тебе.
— Тяжело, — согласилась она. — Как всем, так и мне.
— Только скажи, все сделаю.
— Ничего мне не надо, — она упрямо сжала губы. — Лучше расскажи, как живешь.
— А чего? Живу. Много работаю. Немцы вернули отцу мельницу.
— Скажи, собственник...
— Ты приходи. Муки дам. А может, на работу к нам придешь? — нерешительно поинтересовался он.
— Чего захотел!
— Андрюшку забыть не можешь? — с обидой спросил Перепелица. — Оля, — и в его маленьких глазках, близко поставленных к переносице, появился испуг, — извини меня. Но ты же знаешь, любя так сказал.
— Не нужна мне твоя любовь. — Она не могла и не хотела скрывать своей брезгливости. Его ухаживания еще в школе вызывали насмешку у товарищей.
Перепелица насупился, но не посмел обидеться на нее.
— Я пришел пригласить тебя на день моего рождения. Будут старые знакомые. Повеселимся. Я буду ждать, — просительно сказал он и, попрощавшись, ушел.
Никто и ничто не нарушало тишину и одиночество Ольги, а между тем она не могла собраться с мыслями, что-то нашло на нее. Она пыталась ухватить мысль, а она ускользала. Что это ее так взволновало? Ах, да, Германия! И Перепелица... Вот какая взаимосвязь получается... Нужно искать спасение. Но она понимала, чем должна будет заплатить Перепелице за свое спасение. Только не это!.. Никогда! Но что же делать?
Опять раздался стук в дверь.
— Открыто! — несколько раздраженно крикнула Ольга, подумав, что вернулся Перепелица.
Но это была Агнесса Пампура.
Ольга никак не ожидала увидеть ее у себя. Она в последнее время не поддерживала с ней отношений. Ольге не нравилась Агнесса. Злючка, высокомерная, избалованная вниманием мальчиков. Цены себе не сложит. Ольге и внешне она не нравилась, хотя все считали ее хорошенькой. Во-первых, очень высокая. А во-вторых — и рот большой, и глаз один косит.
Еще задолго до войны Ольга дружила с Агнессой, хотя та была на два года старше ее. Воспитанием Агнессы занималась бабушка Агафья. Ее родители уезжали куда-то на заработки и долгие месяцы не появлялись в городе. И вдруг мама запретила Ольге ходить домой к Пампуре. Девочке тогда ничего не объяснили. Но она своим детским сердцем не чувствовала симпатии к бабке Агафье, поэтому запрет мамы перенесла спокойно. Лишь перед смертью мама рассказала, чем был вызван запрет. Страстью набожной Агафьи было раздувать мелкие раздоры в крупные ссоры. Заварит кашу, а расхлебывают другие. А она опустит глаза, губами шепчет молитву и толкует своим мерным голосом о христианском смирении, о любви к ближнему... Не прошло даром для Агнессы воспитание бабки Агафьи.
Агнесса оглядела Ольгу с головы до ног и откровенно бросила:
— Ты изменилась. Подурнела.
— Не удивительно. Живу под страхом угона в Германию... Когда же наши вернутся?
— Ты надеешься, что вернутся?
— Когда-то же должны...
— Я лично в это не верю! Посмотри, какая у немцев силища! Как они круто устанавливают новый порядок! — в глазах Агнессы мелькнули злые огоньки. — Скоро мы здорово заживем, вот увидишь!
Ольга была потрясена откровенностью бывшей подруги. И тут вспомнила, что кто-то говорил, будто не раз видел Агнессу с немецким офицером. Ольга тогда не поверила, посчитав это сплетней.
— А я пришла к тебе предложить работу, — продолжала Агнесса.
— Работу? Мне? Какую?
— Как всегда, у тебя сто вопросов, — усмехнулась Агнесса. — Ты помнишь Вадима Дерюжкина?
Ольга кивнула головой.
— Он при городском театре создал художественную самодеятельность. Я танцую. Составили программу. Заместитель бургомистра Владимиров ее утвердил. Обещали за хорошие концерты выдавать продукты. Так я по просьбе Вадима приглашаю тебя к нам. Ты же у нас признанный пианист. Ну, как? — лукаво улыбнулась Агнесса.
— Не знаю, что тебе и ответить, — нерешительно произнесла Ольга.
— Не будь глупенькой, — ласково сказала Агнесса. — Приходи.
После долгих раздумий Ольга решила принять предложение Пампуры. В последнее время много молодежи угнали в Германию, она надеялась работой в театре избежать их участи. Раньше назначенного времени пришла в бывший городской театр. В партере уже были люди.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.