BioShock: Восторг - [96]

Услышав тихий свист, Фонтейн настороженно посмотрел на дверь. Один из его охранников стоял у окна офиса, держа в руках Томми-ган, и насвистывал что-то себе под нос.

«Становлюсь нервным», – он налил еще немного бурбона в кружку с кофе, сделал глоток и поморщился.

Он снова принялся строчить: «Кто такой Атлас? Он – люди! Воля народа, облаченная в форму…»

Звук открывающейся двери заставил его захлопнуть записную книжку. Он не хотел, чтобы об Атласе узнали те, кому не следовало о нем знать…

Это был Реджи. Он закрыл за собой дверь.

– Что ж, босс, мы сделали это. На площади Аполлона. Троих!

– Троих! Все хорошие и мертвые? Или только немного подстреленные?

Реджи кивнул, вытащив сигарету из пачки:

– Они мертвы, босс. Три мертвых копа. Лежат плечом к плечу.

Он поджег сигарету и бросил спичку в пепельницу так, что дым от нее прорисовал дугу в воздухе.

– Копы? – фыркнул Фонтейн. – Эти недоделанные констебли не копы. Они задницы со значками.

– Как по мне, так все копы – задницы со значками. В любом случае, мы пришили троих. Они так и не поняли, что их убило. Двоих я пристрелил сам, – он выдохнул дым в сторону лампы. – Босс, я не хочу ставить под сомнения вашу, хм, стратегию – черт, вы же владеете большим куском этого отсыревшего старого города. Но вы уверены, что смерть этих констеблей поможет вам получить то, что вы хотите?

Фонтейн ответил не сразу. Он понимал, о чем спрашивает Реджи на самом деле: «В чем заключается стратегия?»

Фонтейн полез в ящик, достал оттуда рюмку и налил Реджи бурбон.

– Выпей, расслабься.

Реджи сел на маленький стул напротив Фонтейна и поднял напиток:

– Ваше здоровье, босс, – он выпил половину. – Ух! То, что сейчас нужно! Я не люблю стрелять людям в спину… Не по душе мне это...

Фонтейн усмехнулся:

– Просто представь, как Райан отреагирует на такое! Будет понимать, что это сделал я. Но не сможет ничего доказать. Зато так у него появится столь необходимое оправдание. Я почти могу слышать его речь в Совете…

– Звучит так, будто вы хотите, чтобы Райан пришел за вами, босс.

– Может, и хочу. Может, я хочу с шумом выйти из игры. Ведь тогда передо мной откроются совершенно новые возможности. Ты знаешь меня, Реджи, ты знаешь, я не могу оставаться Фонтейном вечно.

– Я слышу от вас такое впервые с вашего приезда сюда.

– Мне не хватит сил заполучить Восторг – без помощи самого Восторга. Без помощи его жителей, Реджи.

– Задумали что-то революционное?

– Гражданскую войну – и революцию. Я давлю на Райана контрабандой, бросаю ему все прямо в лицо. Я дал ему шанс позволить мне управлять Восторгом по-моему. Но он не пошел на это. Теперь мы положили приманку в капкан. Знаешь, люди идут за ним потому, что он сияющий пример для подражания, ведь так? Но если он нарушит все свои правила, займется корпоративным поглощением… начнет действовать как диктатор… Это обратит людей против него. И им понадобится кто-то, чтобы вести их за собой. Ты понял? У меня не хватит сил бороться с ним долго любым другим способом. Так что я просто выкопаю яму, прикрою ее ветками… И позволю Райану в нее провалиться.

– Но вас могут убить во время этой маленькой войны, босс.

– Я на это и рассчитываю. Фрэнк Фонтейн должен умереть. Но… я все еще буду здесь, Реджи.

Реджи тихо рассмеялся и поднял рюмку:

– За вас, босс! Вы такой один! Не сомневаюсь в этом!

Площадь Аполлона 1957

Вечером на огромной площади Аполлона свет становился приглушенным. Гигантские часы с четырьмя циферблатам, висевшие по центру потолка, показывали восемь часов, когда Эндрю Райан произнес:

– Так дальше продолжаться не может, – его голос звучал низко и раздраженно.

Билл кивнул:

– Точно, босс, – сказал он тихо. Он думал о повешении.

Но Райан, скорее всего, имел в виду весь тот хаос, что творился на площади Аполлона, в «Приюте бедняка» и в других частях Восторга.

Эндрю Райан, Билл МакДонаг, Кинкайд и Салливан стояли в проходе, ведущем на площадь Аполлона. У каждого под пальто скрывалась кобура с пистолетом. Карлоский был позади, в коридоре, прикрывал со спины, а старший констебль Кавендиш и констебль Редгрейв, вооруженные Томми-ганами, остановились в нескольких шагах справа и слева. Вдоль стен, украшенных резными орнаментами в стиле ар-деко, по обе стороны от дверного проема, находились изящные скульптуры, которые когда-то напомнили Биллу статуэтки с капота автомобиля: вытянутые, серебряные силуэты сильных мужских фигур тянулись к небесам, обладая почти ракетной вертикалью, и заодно поддерживали потолок. Слева можно было увидеть красное полотно, на котором желтыми буквами было написано:

ВЕЛИКАЯ ЦЕПЬ НАПРАВЛЯЕТСЯ НАШИМИ РУКАМИ

Но внимание их привлекал не баннер, а люди, повешенные напротив него...

Райан проводил свой ежемесячный осмотр Восторга.

– У нас здесь над протечками работала ремонтная команда, – сказал Билл, – и констебли сделали все, чтобы защитить их. Ловят свихнувшихся сплайсеров, запирают их в Флаури Делл³⁹. Но там уже яблоку негде упасть. И в морге тоже. В смысле, просто посмотрите на это, сложно … – он усмехнулся про себя. Чуть не использовал фразочку из рифмованного сленга кокни «сложно Адам-и-Ева`ть⁴⁰», что означало «сложно поверить», но в Восторге это выражение могло сбить с толку. – Сложно поверить, что дошло до такого.