Билет на вчерашний трамвай - [10]
– Прекрати! – истерично взвизгнул Валентин. – Не лезь не в свое дело! Я куда угодно курьером могу пойти работать, ясно? Могу… вон документы развозить! Или канцелярию какую! И мне не обязательно стариков обманывать!
Пашка сел на корточки и, глядя снизу вверх, тихо спросил:
– У тебя регистрация московская есть? А у мамы твоей? А у сестры? Вот и у меня нет. Потому мы все тут и работаем. Ирке плевать на регистрацию. Она своих всегда отмажет, сам знаешь. Так что никуда ты отсюда не денешься. А нервишки побереги, брат. Они тебе еще пригодятся.
Пашка встал и направился в сторону офиса, бросив мне через плечо:
– Ксюх, я чай пить. Идешь?
Я посмотрела на скрючившегося в углу Валентина и пошла за Пашкой в буфет. Пить чай.
– Паш, ты чего? – спросила я, глядя, как он медленно размешивает в кружке с чаем давно растаявший рафинад.
– Ты о чем? – Он не смотрел на меня.
– Сам знаешь.
Чайная ложечка звонко стучала о края чашки.
– А что, я не прав? Ты себя в зеркало видела, дурочка? Ты даже не представляешь, какой ты теплый и хороший человечек. Не место тебе тут, за этим облезлым телефоном. Ты – королева. Которая почему-то в это не верит.
Я засмеялась и провела пальцами по Пашкиной щеке.
– Я – мать. В первую очередь. И пока не поставлю на ноги Андрюшку, хотя в данный момент вообще не представляю, как это сделать, – буду и у облезлого телефона сидеть, и где угодно. А вот потом, может, и почувствую себя королевой.
– Ксеньк, – Пашка вдруг посмотрел мне прямо в глаза, – ты по мелочам только себя не разменивай. Не нужны тебе всякие Кямычи и прочее отребье! Ты…
И замолчал. А я протянула ему квадратик шоколадки и сказала:
– Мне никто не нужен. У меня сын есть. Я его люблю. Очень. Настолько, что на прочих разных ничего не остается. А Кямыч мне и подавно не уперся. Веришь?
И улыбнулась.
– Тогда зачем ты у него свитер взяла? – тихо, как-то совсем по-детски спросил Пашка.
– Свитер?! – расхохоталась я. – Ты расстроился из-за свитера?! Паша, ты прелесть… Он мне сам его дал. Вернее…
Я не успела договорить. Сзади раздался голос Ирины:
– Какой знакомый свитерок. Тебе идет, Ксения.
Я медленно обернулась. Ирина смотрела на меня в упор. Как змея. Не мигая.
И я тоже посмотрела ей в глаза. С вызовом. Потому что никакой вины за собой не чувствовала. А в том, что меня обвиняют, не сомневалась.
«Ах ты сука… »
«А ты за своим добром смотри лучше!»
«Думаешь, сможешь быть моей соперницей? Не смеши!»
«Тебе? Соперницей? В чем?»
«Это мое!»
«Вы друг друга стоите!»
«Знаешь, сколько я таких, как ты, тут перевидала?»
«А мне по барабану. Я – не все!»
«Я тебя предупреждала… »
«Старая истеричка с ранним климаксом!»
«Я думала, ты умнее… »
«А я думала, ты головой думаешь, а не… »
Нитка, натянутая как струна, оборвалась.
Ирина моргнула.
«Стареешь, тетя, стареешь».
– А вам работать не пора? – спросила начальница, прищурившись.
– Уже идем! – улыбнулся ей Пашка.
И я с удивлением заметила, что от уголков Ирининых глаз вдруг разбежались лучики-морщинки. Абсолютно искренние. И стало понятно, что она – очень одинокая и очень несчастная.
– Иди, Павлик, тебя Алеша уже обыскался.
На меня она даже не взглянула. Только глаза ее снова стали черными и чужими. Эта метаморфоза меня удивила.
– Пашкин, а у тебя с Иркой что? – спросила я, надеясь, что ошибаюсь.
– Дурочка, – обнял меня рыжий и подтолкнул к выходу. – Ирка мне как мать. Я тебе потом расскажу. Ты на нее не обижайся. Баба она хорошая. Одна, без мужа, двоих детей подняла. В Москву приехала – уличные туалеты мыла. А теперь под ней половина сетевых торговых точек города, вот так… У нее, кроме детей и Кямрана, никого нет. Ты прости ее. Баба – она баба и есть. А Кямычу свитер отдай и рожу кирпичом сделай, поняла?
– Поняла.
Что ж тут непонятного?
Еще через три дня, когда я с фальшивым интересом слушала, как потенциальная клиентка Юлия Матвеевна живописно описывает ощущения, которые причиняет ей запор, в офис вошел субтильный блондин с прической, как у Ди Каприо в роли Джека из «Титаника».
Я скользнула по нему взглядом и продолжила разговор. А когда через час обернулась, блондин все еще сидел в офисе и о чем-то болтал с Кямраном. Я поймала на себе его взгляд и отклонилась на стуле назад – посмотреть, чем занят Пашка.
Мой рыжий друг мрачно ковырялся в носу, и я поняла, что он не в настроении.
Подняла телефонную трубку, набрала Пашкин номер. В его секции раздался звонок, и он сурово ответил:
– Павел Сергеевич слушает.
Я хихикнула и шепотом спросила:
– Слушай, Павел Сергеевич, а кто это с Кямычем сидит?
– А, этот… Это Женька, Иркин сын. Иногда заходит мать навестить. Тут он вроде как замом ее числится, зарплату получает, но по факту дома сидит. Говорят, у него проблемы с наркотой.
– У… Ишь ты… А с виду и не скажешь. Ладно, спасибо. Отбой.
Смешно, ей-богу! Сын и сожитель – ровесники. Представляю, что сказал бы мне мой Андрюшка, если б я в сорок два года ^ вдруг притащила домой его сверстника и сказала:
– Знакомься, сын, это Вася. Он будет жить с нами. Можешь называть его папой.
Мама Стифлера, блин!
Я ухмыльнулась и направилась в сторону выхода – выкурить сигарету и выпить в буфете чашку кофе. Блондин торопливо попрощался с Кямычем и направился за мной.
Здесь правда голая, как жирная тётка в бане. Она не втягивает живот и не прячется за тонированными стёклами иномарки. И говорит она не на глянцевом гламурном новоязе, а на простом русском языке.В этой книжке нет ничего кроме разумного осмысления вечно с нами происходящего при сохранении доброго отношения к себе, что бы с нами, сучками крашенными ни происходило в этой тупой, жестокой и порою чудовищно смешной жизни.
Я очень странная баба.Сильно подозреваю, что в деццтве надо мной проводились жыстокие опыты, и мне высосали моск.Почти весь.Оставшимися пятью граммами думаю и высираю крео.Напоминаю, что моя фамилия нихуя не Лобачевский, и шедевроф от меня не ждите.А исчо я блондинга, а это, камрады, уже диагноС..))
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Некий писатель пытается воссоздать последний день жизни Самуэля – молодого человека, внезапно погибшего (покончившего с собой?) в автокатастрофе. В рассказах друзей, любимой девушки, родственников и соседей вырисовываются разные грани его личности: любящий внук, бюрократ поневоле, преданный друг, нелепый позер, влюбленный, готовый на все ради своей девушки… Что же остается от всех наших мимолетных воспоминаний? И что скрывается за тем, чего мы не помним? Это роман о любви и дружбе, предательстве и насилии, горе от потери близкого человека и одиночестве, о быстротечности времени и свойствах нашей памяти. Юнас Хассен Кемири (р.
Журналистка Эбба Линдквист переживает личностный кризис – она, специалист по семейным отношениям, образцовая жена и мать, поддается влечению к вновь возникшему в ее жизни кумиру юности, некогда популярному рок-музыканту. Ради него она бросает все, чего достигла за эти годы и что так яро отстаивала. Но отношения с человеком, чья жизненная позиция слишком сильно отличается от того, к чему она привыкла, не складываются гармонично. Доходит до того, что Эббе приходится посещать психотерапевта. И тут она получает заказ – написать статью об отношениях в длиною в жизнь.
Истории о том, как жизнь становится смертью и как после смерти все только начинается. Перерождение во всех его немыслимых формах. Черный юмор и бесконечная надежда.
Рассказ о том, как прогулка по морскому побережью превращается в жизненный путь.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Книга посвящается 60-летию вооруженного народного восстания в Болгарии в сентябре 1923 года. В произведениях известного болгарского писателя повествуется о видных деятелях мирового коммунистического движения Георгии Димитрове и Василе Коларове, командирах повстанческих отрядов Георгии Дамянове и Христо Михайлове, о героях-повстанцах, представителях различных слоев болгарского народа, объединившихся в борьбе против монархического гнета, за установление народной власти. Автор раскрывает богатые боевые и революционные традиции болгарского народа, показывает преемственность поколений болгарских революционеров. Книга представит интерес для широкого круга читателей.