Билет на Марс - [30]

— Кроме этого отчета, Виктор Васильевич сохранил образцы проб руды, взятых в свое время в шурфах. Всего четыре ящика. Он думает их сплавить на лодке. Ящики повезет Нюра. Я думаю, что и вам следует ехать с ней. А мы с Виктором Васильевичем пойдем пешком через горы, тут путь ближе.

— Справятся ли они с лодкой? За Нюсю я спокоен, она привычна к реке и не раз спускалась по Осьве в долбленке… А вот они… — Виктор Васильевич строго осмотрел друзей. Петр Петрович заступился за ребят:

— Справятся! Нашим молодым рабочим можно доверять!

«Нашим молодым рабочим», — затаив дыхание подумал Гешка. Он пригладил ладошкой свой полубокс и солидно подтвердил:

— Вполне можно!

— Хорошо! — согласился Брагин. — Только Нюся поедет старшей в лодке…

Юлька возмутился: девчонка ими командовать будет!

— Мы и без нее сможем. На что она нам… Мы на Осьве выросли, мы реку знаем!

— «Мы, мы», — передразнил Петр Петрович. — Зазнайство никогда впрок не шло. Ясно?

А Виктор Васильевич сказал:

— Бедовая она. Иному мальчишке до нее, что…

Он не успел договорить, за окном послышался цокот лошадиных подков, и в раскрытые ворота въехал всадник. Все сразу подошли к окну. Лошадь рысью прошла к крыльцу. Из седла на землю легко спрыгнула девочка.

— Вот и Нюся! — сказал Виктор Васильевич и первым вышел на крыльцо.

Увидев мальчиков, Нюся ничем не выдала своего удивления: как будто они и должны быть на кордоне.

— Здравствуйте, Нюра! — сказал Геша.

— Здорово, — буркнул Юлька.

Девочка молча кивнула Гешке, а на Юльку только взглянула и, проходя мимо, будто ненароком поддела локтем.

Теперь уж ребята внимательно присмотрелись к девочке. Высокая, худенькая. Светлые волосы заплетены в две косы, уложенные, чтобы не мешали, на затылке. Лицо круглое, скуластое, с ямочкой на подбородке.

Нюра, казалось, забыла про ребят. Отвела лошадь к конюшне, расседлала, пучком сена обтерла ее потную спину и привязала в тени под навесом.

Все она делала умело, со сноровкой. Видно было, что эта работа для нее привычна. Потом Нюра подошла к деду.

— Так порешили… — сказал ей Виктор Васильевич. — В лодке всем не разместиться. Поедешь ты и мальчики. Мы с товарищем Голощаповым пойдем через горы пешком. Справитесь втроем?

Девочка внимательно оглядела друзей, и Геша заметил в глазах ее задорный огонек.

— В Осинниках они были боевыми, что петухи. А вот на порогах… Не разревутся они от страха? — сказала Нюра.

Это было уж слишком. Гешка выпрямился, сжав от злости кулаки. А Юлька так покраснел, словно его ошпарили кипятком.

Мальчики наперебой закричали:

— Мы? Да никогда! Мы сюда не как-нибудь, а на вертолете. У нас в Уньче леса дремучие и горы повыше, и то мы…

Девочка пощупала ямочку на своем подбородке и лукаво засмеялась:

— Ишь какие заводные! Ну раз так могут кричать — толк будет.

Потом она сразу посерьезнела, села на ступеньку крыльца рядом с отцом и сказала:

— В Сухом логу всё в полном порядке, а вот на Хмурой с одного конца зарод греется… Я раскрыла его, сено раструсила по пабереге. Вёдро[1] сейчас, оно хорошо подсохнет.

Лесник кивнул головой и негромко сказал Нюре:

— Отдохни немного, дочка! Да поешь.

Он вздохнул, неторопливо поднялся, прошел в дом и вскоре вернулся одетый по-походному: за спиной ружье, через плечо перекинута кожаная сумка, на ногах, как и у отца, легкие бахилы. В руках он держал еще одно ружье, которое передал Виктору Васильевичу:

— На Лысой медведь пошаливает… На днях телушку задрал. Ружьишко, папа, на всякий случай прихватите. Я вас до Лысой провожу, веселее втроем…

Пока Нюся завтракала, отец и сын Брагины подготовили лодку. Принесли из сарая четыре небольших ящика и удобно разместили в долбленке. Дно ее выстлали свежим сеном, положили по добавочному шесту и короткому отгребному веслу. Нюрина мама положила в большую корзину два каравая хлеба, десятка три печеных яиц, кучку молодого картофеля, кусок жареной медвежатины и большую бутыль молока.

Звери, населявшие двор, почуяли, что хозяйка покидает их. Пока шли сборы, журавль и лисята собрались возле дома и уставились на дверь. Переступать порог им было строго запрещено, и они хорошо усвоили это. Когда Нюра появилась на крыльце, питомцы встретили ее дружным криком. Девочка нежно попрощалась с ними.

На реке было прохладно, с низовья дул ветерок и рябил воду.

Виктор Васильевич еще раз напутствовал ребят:

— Когда будете спускаться по Осьве, чтоб дурости не было. Долбленку перевернуть не мудрено — она верткая… Сегодня к вечеру будете у камня Писанца, там пристанете к берегу и переночуете… Запомните, ребята, за командира будет Нюра. Она реку хорошо знает. Слушайтесь ее! Поняли?

Гешка кивнул головой, а Юлька опять возмутился: «Слушаться ее! Еще не хватало!»

К чему приводит самомнение

Мальчики сняли обувь и подвернули штаны. Нюра придирчиво осмотрела лодку, заставила ребят переложить ботинки, перенесла на другое место корзину с продуктами. Потом столкнула долбленку на воду и задержала ее за цепь.

— Садитесь, уньчанские орлы! — задорно сказала Нюра. В ее голосе была насмешка и звучали командирские нотки.

Огрызаться было некогда, и Юлька влез в лодку вслед за Гешкой. А Гешка! Его словно подменили. Никому никогда не давал он спуску, а тут подчиняется этой дерзкой девчонке.