Билет до Лондона - [71]

Герман же промучился до позднего вечера, пытаясь разгадать, кто хочет с ним и с Вассой расквитаться. А самое главное – за что.

Его размышления прервал поздний визит врача, который был уже изрядно пьян. Он завалился к Герману в палату с полупустой бутылкой виски и плюхнулся на кровать. Потом он начал разговаривать не то сам с собой, не то с Германом:

– Составишь мне компанию? Ха-ха-ха, у тебя скорей всего уже больше никогда не представиться такой возможности, – он отхлебнул виски и продолжил, – я сейчас на тебе испытываю свой новый препарат, это уникальное средство, я настоящий гений по этой части, – он снова отхлебнул виски, – одно мне не дает покоя, что ты чувствуешь, находясь под его воздействием, если что – то чувствуешь вообще, ха-ха-ха, слышишь ли ты? А вот мы это сейчас и проверим, ха-ха-ха. Я введу тебе сегодня другое лекарство, и, примерно через час, твоя правая рука сможет дотянуться до рта. Я вложу тебе в руку еще один препарат, который вернет твою подвижность, если ты его проглотишь. А я понаблюдаю за тобой. Если ты слышишь, то обязательно захочешь его проглотить ха-ха-ха. А завтра ты все равно умрешь, но зато я продвинусь на один шаг в своих исследованиях. Вернее на два, я ведь еще и понаблюдаю, как к тебе будет возвращаться подвижность.

Он, действительно, вложил в руку Германа какую-то пилюлю. Потом, набрав в шприц какой-то жидкости, ввел ее Герману и стал пристально смотреть на него, периодически отвлекаясь только за тем, чтобы сделать очередной глоток виски. Герман же, все это прекрасно слышав, понимал, что сейчас – то снова в его, пока еще, жизни настал такой момент, когда уже кажется, что все кончено. Глаза Германа были закрыты, но он почему – то чувствовал, как врач пристально смотрит на него.

Прошло около пятнадцати минут. Герман начал чувствовать в правой руке легкую дрожь. Это еще раз подтверждало то, что врач не шутил. Герман видел, как слипаются глаза врача, под действием алкоголя. Прошло еще пятнадцать минут. Герман чувствовал, что уже вот-вот сможет пошевелить рукой. У него в душе затеплилась надежда, что, может быть, пока врач спит, он получит шанс на спасение. Но вдруг, неожиданно в кармане врача зазвонил мобильный телефон. Он моментально проснулся. Взглянул на Германа, который продолжал лежать неподвижно, достал телефон. Оказалось, что кто-то просто ошибся номером, врач выругался, посмотрел на часы, протер глаза руками и снова уставился на Германа. Теперь Герман думал, что какой – то ошибочный звонок все испортил и лишил его последней надежды. Он был просто вне себя от ярости. Но тут он почувствовал, как – будто ток пустили по его правой руке, и он понял, что теперь может пошевелить рукой. Врач продолжал на него пристально смотреть. Герман лежал неподвижно, не желая себя выдавать. Через некоторое время, врач снова решил выпить виски, в бутылке оставался последний глоток, и чтобы его сделать, врачу пришлось запрокинуть голову назад и на какое-то время отвлечься от Германа. Герман, моментально сообразив, что больше случая не представиться, незаметно для врача выпить пилюлю, быстро поднеся руку ко рту. Врач тем временем допил содержимое бутылки и швырнул ее в угол палаты. Потом он взглянул на Германа, и, увидев, что тот до сих пор лежит неподвижно, снова посмотрел на часы. А Герман уже чувствовал, как подвижность возвращается к нему, одновременно с этим, он перестал слышать мысли врача. За последние три дня он уже привык к своим новым умениям, поэтому сейчас испытывал даже некий дискомфорт.

Наконец врач сказал вслух:

– Почему же ты не двигаешься? Неужели я перепутал лекарство? Ну ничего, сейчас я пойду и наберу в шприц еще одну дозу и на этот раз уж не ошибусь и мы с тобой продолжим наш опыт, не скучай тут без меня, я скоро.

Он вышел из палаты, и Герман тут же вскочил с кровати. У него сильно закружилась голова, он чуть было не упал. В ногах была сильная слабость, но он, что было сил, поковылял прочь, обернувшись простыней.

В больнице в это время почти не было врачей, пациенты спали, ему без труда удалось прошмыгнуть мимо поста дежурной медсестры, которая тоже спала, а возле нее на вешалке висели несколько белых халатов для посетителей. Ему, проходя мимо, удалось стащить один халат и надеть его на себя вместо простыни. Едва он успел миновать коридор и выйти на лестницу, как из своего кабинета вышел врач, чтобы вернуться в палату. Таким образом, они разминулись, и Герман через минуту был уже у выхода из больницы.

Герман собрал остаток сил и побрел к дому, где жил Саня. Его путь лежал через широкую липовую аллею. Когда силы совсем покидали его, он наваливался на встречающиеся деревья, которые стояли вдоль этой аллеи. Таким образом, короткими отрезками, он преодолевал расстояние от больницы до дома Сани, который, к счастью, жил совсем рядом. На улице было темно. Фонари, когда-то освещавшие эту аллею, были давно разбиты, поэтому Герман с трудом мог различать то, что встречалось ему на пути, единственное, что он видел, это были стоявшие вдоль деревья и пар, который образовывался при его выдохе. В его лицо дул холодный октябрьский ветерок, который придавал ему сил. Он с жадностью вдыхал его открытым ртом, совсем не боясь простудиться. Да разве страшен был ему сейчас холод! Он его почти не чувствовал. Если бы не этот пар, который образовывался, когда Герман делал выдох, он вообще бы не думал о том, что на улице так холодно.