Билет до Лондона - [69]

«Ну, ничего, – думала Васса, – по крайней мере, мы знаем, что к аварии Германа, ты, скорее всего, отношения не имеешь, и это уже хорошо, а о том, что произошло со мной, поговорить нам еще предстоит, у меня время есть, я подожду, пусть, сегодня тебе и удалось продержаться, все равно проговоришься рано или поздно».

Не смотря на то, что Маргарита Порфирьевна никак себя не выдала, Васса не отчаивалась. Отрицательный результат – тоже результат. По крайней мере, раз Маргарита Порфирьевна пошла на попятную, то Вассе можно расслабиться. В любом случае, ее разговор с Маргаритой Порфирьевной никак не способствовал повторениям на Вассу новых нападений.

После встречи с Маргаритой Порфирьевной, Васса тотчас хотела поделиться этой мыслью с Саней, который ждал ее в автомобиле.

После того, как она высказалась, Саня рискнул предположить, что Маргарита Порфирьевна не имеет никакого отношения к наезду на Вассу. Васса не на долго задумалась, анализируя сказанное Саней, но согласия своего с ним, она не продемонстрировала. Она была убеждена, что наезд – это затея ни какого иного, как Маргариты Порфирьевны, хотя, к случившемуся с Германом, она, судя по всему, действительно, не причастна.

– Не понимаю, – сказал он, – если она все – таки имеет отношение к этому наезду, то как тогда можно объяснить ее сегодняшнее поведение, если начинаешь что-то делать, то доделывай до конца, сказала «А», говори и «Б», почему она так странно себя ведет?

– Думаю, что она попугала меня и успокоилась, а теперь хочет сделать все возможное, чтобы скрыть свою причастность к этому, или просто испугалась, что, увлекшись мщением мне, слегка перестаралась, это ты допускаешь?

– Черт ее знает, вас женщин не поймешь, – сказал он с досадой, но, тут же, испугавшись своими словами обидеть Вассу как представительницу слабого пола, извинился перед ней, уточнив, что она является исключением из правил.

– Да все правильно вы говорите, не извиняйтесь, по тому, что так оно и есть, – к его удивлению ответила Васса, что еще раз доказывала, что она, действительно, особенная женщина, раз про себя, в том числе, заявляет такое.

– И все-таки, я бы никогда не подумал, что Маргарита Порфирьевна способна так маскироваться. И если бы мне сказал об этом кто-то другой, я бы не поверил.

– Я и сама удивлена не меньше, но факт остается фактом.

– Может быть, она вообще так и не проговориться, что это ее рук дело?

– Вполне возможно, но пару деньков мы ее, все-таки еще послушаем, чтобы знать наверняка, что больше она не замышляет ничего подобного.

– А потом?

– Сама пока не знаю, вначале, я так была на нее зла, а сейчас, после встречи с ней, куда-то вся злоба улетучилась, не знаю, что со мной происходит в последнее время, – Васса задумалась, а потом добавила, – если она больше ничего не замышляет и решила пойти на попятную, тогда я, наверное, просто поговорю с ней и выясню, чего она хотела добиться, может быть придется пожурить немного непосредственного исполнителя, посмотрим.

Погода сегодня резко изменилась в худшую сторону, небо было затянуто серыми тучами, накрапывал дождь, хотя еще вчера светило солнце. Подобное изменение было закономерно, ведь на дворе уже стоял октябрь.

После встречи с Маргаритой Порфирьевной, Васса и Саня направились в больницу, чтобы навестить Германа. На сердце у того и у другого было не спокойно, хотя они не говорили об этом вслух, но каждый из них понимал, что рано или поздно им все – таки придется принимать решение об отключении системы жизнеобеспечения. Но сейчас они изо всех сил гнали от себя эту мысль.

Они дошли до палаты Германа и остановились перед самым ее входом, по тому, что услышали, как их окликает врач.

Он подошел к ним и, поздоровавшись, снова спросил, не передумали ли она по поводу отключения системы. Но Васса с Саней, снова, уверенно ответили, что не передумали, тогда врач сказал, что сегодня третьи сутки, как Герман в коме, и его мозг постепенно умирает, потом он снова настоятельно просил обдумать его слова и в конце добавил:

– И если чуда не произойдет, а я уверяю вас, что так оно и будет, то дальнейшее подключение Германа к системе жизнеобеспечения просто не имеет смысла.

– Я поняла, что вы имеете в виду, я не сторонница пассивной эвтаназии, но обещаю подумать над вашими словами. Поговорим позже, а сейчас мы бы хотели его увидеть, если вы, конечно, не против, – сказала Васса и они с Саней зашли в палату.

Герман по-прежнему оставался неподвижен. Все выглядело точно так же, как и в их предыдущий визит к нему.

– Привет, дружище, – Саня потрепал его по волосам, – все лежишь? Пора просыпаться, – пытался он шутить.

Васса подошла к Герману и взяла его за руку. На нее снова нахлынули чувства к нему. Возможно, это было чувство жалости, которое Васса упорно принимала за любовь. Во всяком случае, она уже не могла справиться со своей сентиментальностью, и по ее щекам покатились слезы. Саня, увидев это, подошел к ней и положил руку на плечо:

– Не надо, Васса, прошу вас. Она перестала плакать и он, наклонившись к ней, сказал:

– Я оставлю вас.

Оставшись с Германом наедине, Васса дала волю чувствам, она положила свою голову на грудь Германа и разрыдалась: