Бихарская мозаика - [3]

Шарма с готовностью возобновил разговор:

— Это местные жители так борются с водителями-лихачами. Дорожная полиция практически отсутствует, и поэтому люди, стремясь обезопасить детей и скот, сооружают подобные барьеры, чтобы как-то ограничить скорость несущегося мимо транспорта и обострить внимание водителя.

Возле колодцев толпились женщины, в руках у них были ослепительно отполированные медные кувшины. По их позам и тому, как они кутались в сари, стараясь закрыть голову и руки, чувствовалось, что им холодно. Они не спешили наполнять свои сосуды водой. Увлеченные обменом новостями, женщины, кажется, забыли, что их ждут дома дела.

За окнами замелькали красивые озера, покрытые зарослями лотоса. Цветы выстилали водную гладь причудливым ковром.

Все, что мы увидели в Дханбаде и его окрестностях — тяжелое от туч небо, стелющийся туман, едкий дым, — шло вразрез с представлениями об этой стране. Образы из книг и фильмов отступали на задний план. Реальность имела более суровые и жесткие очертания. Вспомнились слова Р. Киплинга: «Умей мечтать, не став рабом мечтаний»…

Теперь дорога пошла через скалистые горы.

— Вот проедем горы, мост, джунгли и скоро прибудем в Бокаро, — сообщил Шарма.

Горы со скудной растительностью поднимались все выше и выше. Дорога тоже уходила вверх. Сделав крутой поворот, она вывела нас к мосту.

— Нам повезло, — с облегчением вздохнул Шарма. — Кажется, мост проедем спокойно. Движение по нему одностороннее, и сейчас открыто наше направление. Если бы двигался встречный ряд, мы могли бы прождать здесь неизвестно сколько времени. А именно на этом берегу в скалах и находится самое неблагонадежное место. Разбойники появляются тут чаще всего.

Автобус трясло на мосту, который, по словам Шармы, строили еще англичане. На первый взгляд боковые металлические конструкции были в весьма хорошем состоянии, но дорожное покрытие состояло из уложенных поперек деревянных балок. Как только их касались колеса, они вздыбливались и громыхали. Движение напоминало скверно задуманный захватывающий аттракцион. Под мостом ревела взбухшая от дождей река Дамодар.

— Здесь это единственный мост? — спросили мы.

— Скоро построят новый, — сказал Шарма. — А пока этот мост — наша беда. Если на нем застрянет какая-нибудь машина, а бывали случаи, когда они и проваливались, то завод оказывается отрезанным от центра дистрикта, то есть Дханбада, на довольно длительное время. А закрыть мост на ремонт нельзя, потому что объездная дорога находится в еще худшем состоянии. В штате не хватает средств на ремонтные работы. Вот, с большим трудом выделили деньги на строительство нового моста. Скоро он будет готов, и вы по нему поездите.

Тем временем мы уже почти миновали мост. Невероятная тряска подходила к концу. На правом берегу выстроилась длинная очередь встречных машин. Дорога гладкой лентой уходила вдаль.

Воображение, пробужденное сказками Киплинга, рисовало джунгли непроходимыми дикими пальмовыми лесами, переплетенными мощными щупальцами лиан, наполненными разными дикими зверями и удивительными птицами. На деле оказалось, что в Индии так называют любой лесной массив. Приземистые и корявые лиственные деревья, растущие на красноватой глинистой почве, и были джунглями, о которых говорил Шарма. Около двадцати минут автобус мчался вдоль просматривавшихся насквозь лесных посадок.

— Скоро окончится мансун и наступит зима, — возобновил беседу Шарма. — Начнется листопад, зацветут деревья и розы. Пожалуй, это самое красивое время года в здешних местах.

— Вы тут родились?

— Нет, я родился и вырос на Юге, в Бангалуре — самом замечательном индийском городе. Климат там приятный, много парков, уютных коттеджей, красивых многоэтажных домов. Основная прелесть Бангалура — все-таки климат. Там не бывает слишком жарко или очень холодно. В старые времена англичане отправляли в Кашмир свои семьи на жаркий период года. Но если они жили в Бангалуре, где круглый год приятно, они этого не делали никогда. Последние годы даже С. Рерих стал реже выезжать в Гималаи. Может, годы берут свое, но почти все время он проводит именно в Бангалуре. Я никогда не уехал бы оттуда, но с моей профессией там нечего делать, потому что спрос в основном на специалистов по компьютерам, авиационной или атомной промышленности. Но вся моя семья осталась там.

— А в Бокаро вы давно работаете?

— Да, почти пятнадцать лет.

— Значит, вы — ветеран Бокаро!

— В какой-то степени, конечно, но надеюсь, что скоро уеду отсюда. Хотелось бы получить повышение по службе, а в Бокаро я достиг «потолка». Подожду еще года два и попробую перевестись на завод в Визагхапатнаме. Вы что-нибудь о нем слышали?

— Но ведь, кажется, контракт на его строительство еще не подписан? Вполне вероятно, что Советский Союз будет участвовать в его создании.

— Думаю, что это так. Вы помогли нам построить уже два первоклассных металлургических завода — в Бхилаи и Бокаро. Вот только на вторую очередь цеха холодного проката на нашем заводе правительство Морарджи Десаи подписало контракт с американцами. Большой просчет! Сейчас это самый отстающий объект завода. А если новый завод в Визагхапатнаме будут строить русские, многих инженеров и рабочих Бокаро направят туда. Новый объект — новые перспективы!