Биение жизни. Почему сердце – наш самый важный орган чувств - [53]

– Я подумаю, – сказала она.

То же самое сделал и Ахим. Он был очень обеспокоен, и что-то внутри – возможно, его сердце – подсказывало, что есть в этих нарушениях сердечного ритма и его доля вины. Он хотел измениться и заверил Кордулу, что поддержит ее во всем. Он произнес это от всей души, и она ему поверила, но ее сердцебиение осталось к его словам глухо.

В последующие дни она переговорила о предстоящей операции со многими людьми. Тут, наконец, с ней познакомился я. Один мой друг рассказал о ее случае и попросил связаться с ней по телефону.

– Вы же знаете про сердце все. Что вы мне посоветуете? – спросила она у меня.

В ходе беседы я узнал, что в данный момент она возлагает большие надежды на гомеопатическое лечение. За нее взялась опытный врач широкого профиля, которая уже давно перешла на сторону гомеопатии. Об этом доктор Хербст заявила мне потом и лично: я позвонил ей, поскольку у нее находились все результаты анализов и медкарта пациентки. Врач произвела на меня впечатление серьезного и компетентного специалиста, и мне понравился ее диалект: «Что исцеляет, то и право», повторила она несколько раз.

На приеме госпожа Хербст долго слушала рассказы Кордулы и задавала ей много вопросов, чего до нее не сделал ни один врач. Она подробно расспросила ее о том, произошли ли в последнее время в жизни какие-нибудь серьезные изменения. Кордула разрыдалась и рассказала об изменах мужа.

Диагноз «фибрилляция предсердий» ставится почти так же часто, как и депрессия, и риск заболеть увеличивается с возрастом. Часто эти два патологических состояния возникают одновременно, и их даже стали называть социальной болезнью. На одном международном конгрессе кардиологов в прошлом году очень много говорилось о том, как сильно связано между собой здоровье мозга и сердца. Потому что не только мерцание предсердий приводит к депрессиям. Результаты современного исследования показывают, что бывает и наоборот: у депрессивных пациентов риск фибрилляции предсердий возрастает на 30 % [150, 151]. Доктор Хербст сказала мне, что она убеждена, что сумеет помочь Кордуле.

– Я уверена, что мое средство справится. Я не сомневаюсь, коллега, это сердце вам оперировать не придется.

Несколько лет назад я, услышав такое заявление, наверняка покачал бы головой. Но в последнее время я узнал много нового. «Что исцеляет, то и право», – на этой фразе врач со мной попрощалась.

Исцелить ритм

Я считаю, что исцеление – это очень большое и важное слово, но в медицине оно встречается крайне редко. В общем и целом под этим словом понимается восстановление физического и духовного здоровья или по крайней мере возвращение к исходному состоянию. Лечить сердца было моей профессией, но я оставлял довольно заметные шрамы. Кроме того, любая операция, конечно, может иметь значительные побочные эффекты, и сюда бы больше подошло понятие «ремонт». Иногда мне доводилось ремонтировать и сердечный ритм, поскольку мерцание предсердий никогда не приходит в одиночку, а часто сопровождается наличием дефектного сердечного клапана, который затем приходится ремонтировать на открытом сердце. В таких случаях я тоже пытался снова привести «в порядок» сильно нарушенный сердечный ритм. Так, как в случае с господином Лашеком.

Я заглянул в его вскрытую грудную клетку и прямо в его сердце. Оно спокойно лежало передо мной, аппарат жизнеобеспечения тихо гудел. Первым делом я отремонтировал его митральный клапан. Из всех клапанов я люблю его больше всего за его две створки в форме полумесяца, которые прилегают друг к другу, придавая ему сходство со смайликом. Если створки митрального клапана утрачивают свое правильное положение в кровотоке из-за изменений своей геометрии, клапан становится неплотным, и его улыбка потухает. С помощью множества разрезов и швов я придал створкам клапана новую форму. В дополнение я имплантировал кольцо, и у физиономии появилась внешняя рамка, давшая дополнительную опору. Конечно, это не косметическая хирургия, а жизненно важная, но вид у митрального клапана снова сделался приветливым. Чтобы проверить его плотность, я наполнил левый сердечный клапан стерильным физиологическим раствором и стал наблюдать, вытечет ли он в предсердие. Нет. Все плотно. Отлично.

Теперь я мог заняться мерцанием предсердий, закрыв определенные нервные соединения. Я чувствовал себя электриком, поскольку при фибрилляции предсердий сердце логичным образом производит короткие замыкания с осечками. С помощью аппарата, который выглядит как карандаш, я нажатием кнопки стал посылать высокочастотные радиоволны. Возникло тепло, и нервные пути осторожно разделились. Видеть их я не мог, они спрятаны в стенке сердца и очень хрупкие. Однако перед моим внутренним взором расстилалась карта сердца со всеми отмеченными нервными путями. В те места, где я визуализировал их линии, я направлял свой горячий карандаш. Я будто вырезал на старом дереве какой-нибудь символ. Мне бы хотелось, чтобы правда об этом сердце вытекла из него, как смола, но все, что я делал – оставлял шрамы, электрическим образом изолировавшие сердце от легочных вен.