Библия Ветхозаветной Церкви - [36]
Ветхий Завет, впрочем, не сводится к закону. В нем есть еще история, пророчества, книги мудрости и поэзия. Если только в ветхозаветном употреблении термин «закон» не подразумевал свитки, не входящие в Тору, в отличие от Нового Завета, где этот термин употребляется в широком смысле, то во всем Ветхом Завете нет ни единого однозначного утверждения о том, что в скинии собрания и в первом храме хранились прочие канонические писания, хотя некоторые косвенные намеки на особенности передачи других материалов Пятикнижия все же имеются.
Во–первых, логично предположить, что закон Моисеев служил образцом для прочих материалов, имевших канонический авторитет, и все авторитетные писания должны были следовать этому образцу. Каменные скрижали с Десятью Заповедями были возложены в ковчег завета, а книга закона (Второзаконие) — одесную ковчега завета, то есть в святилище скинии (Втор. 31, 26). Моисей сказал: «И она будет там свидетельством против тебя». Так, возложение закона Моисеева в ковчег стало как бы образцом должного обращения со всеми прочими писаниями, претендовавшими на каноничность. По этому примеру все другие материалы также стали храниться в святилище Божьем (Пс. 102, 7).
Не исключено, что в Нав. 24, 26 рассказывается как раз о том, каким образом в святилище были возложены писания, не принадлежавшие перу Моисея.[144] Заключив с Израилем завет в Сихеме (Нав. 24), Иисус Навин записал все постановления и уставы Божьи в книгу закона. «И вписал Иисус слова сии в книгу закона Божия, и взял большой камень и положил его там под дубом… подле святилища Господня». Антецедентом фразы «подле святилища Господня» является камень.[145] Вполне вероятно, что камень этот был помещен именно в святилище и стал свидетельством о книге закона Божьего. В древнем мире подобное действие было бы понятно всем.[146]
Это подтверждается также примерами из Книги Судей. Книга Судей состоит из нескольких повествований, соединенных друг с другом одной общей темой, которую можно выразить следующими фразами: «В те дни не было царя у Израиля; каждый делал то, что ему казалось справедливым».[147] В этих повествованиях рассказывается о судьях, которые в течение трехсот лет после завоевания земли Ханаанской избавляли свой народ от притеснителей. Каким же образом сохранились сведения об этих событиях?
Когда израильтяне заселились в пределах земли обетованной, святилище Господне еще не имело постоянного местонахождения. Первый ковчег завета и скиния откровения представляли собой переносной храм, который перемещался вместе с Израилем все время его странствований по пустыне. Как вы помните, в Пятикнижии даются четкие указания о том, кто может переносить святилище и каким образом это должно делаться. Во Втор. 17, 10 Господь говорит, что изберет особое место для святилища, однако до периода, описываемого в Книгах Царств, постоянного места так и не появилось. В пустыне Господь сам указывал на место, где должен был остановиться ковчег, с помощью видимого облака. «И когда облако поднималось от скинии, тогда сыны Израилевы отправлялись в путь, и на месте, где останавливалось облако, там останавливались станом сыны Израилевы» (Чис. 9, 17).
Сопутствовал ли облачный столп Израилю во время завоевания Ханаана, неясно. Дословный перевод 1 Цар. 3,21 гласит: «И продолжал Господь являться в Силоме после того, как открыл Себя Самуилу в Силоме…». Не исключено, что под словом «являться» подразумевается именно облачный столп. В дни Соломона, например, облако снова явилось во время освящения храма. Как бы то ни было, мы не можем однозначно утверждать, что облачный столп не исчез вместе с манной после того, как сыны Израилевы перешли через Иордан в пределы земли обетованной, где им надлежало ходить не видением, но верой. В Книге Судей мы видим, что скиния и ковчег завета переносились в разные места.[148] Есть также ряд указаний на то, что скиния и ковчег появлялись в Вефиле, Силоме, Массифе, Сихеме и в других местах.[149] Гораздо логичнее заключить, что скиния откровения переносилась с места на место, и что израильтяне, жившие неподалеку, собирались вокруг нее для поклонения, чем полагать, что все вышеупомянутые места представляют собой «филиалы» основного святилища, как считают некоторые. Ведь Господь избрал вполне конкретное место встречи со Своим народом. Мы знаем, что в период судей Самуил постоянно объезжал те селения, которые были специально предназначены для поклонения. «Из года в год он ходил и обходил Вефиль, и Галгал, и Массифу; и судил Израиля во всех сих местах» (1 Цар. 7, 16).[150] Именно здесь Израиль собирался на поклонение. Израильтяне действительно возводили жертвенники неподалеку от своих жилищ, чтобы отмечать частные, клановые праздники (Суд. 6, 24 и 1 Цар. 7, 17), но эта практика была не более чем отражением патриархальной культовой системы; такие жертвенники не являлись святилищами национального значения. Что же касается ковчега, а иногда и самой скинии откровения, то город, в который их приносили левиты, становился официальным местонахождением национального святилища, и судьи могли хранить здесь свои письменные свидетельства.
Очередная книга серии «Мистические культы Средневековья и Ренессанса» под редакцией Владимира Ткаченко-Гильдебрандта, начиная рассказ о тайнах Восточного Ордена, перебрасывает мостик из XIV столетия в Новое время. Перед нами замечательная положительная мистификация, принадлежащая перу выдающегося созидателя Суверенного военного ордена Иерусалимского Храма, врача, филантропа и истинно верующего христианина Бернара-Раймона Фабре-Палапра, которая, разумеется, приведет к катарсису всякого человека, кто ее прочитает.
В основу книги легли лекции, прочитанные автором в ряде учебных заведений. Автор считает, что без канонического права Древней Церкви («начала начал»)говорить о любой традиции в каноническом праве бессмысленно. Западная и Восточная традиции имеют общее каноническое ядро – право Древней Церкви. Российскому читателю, интересующемуся данной проблематикой, более знакомы фундаментальные исследования церковного права Русской Православной Церкви, но наследие Западного церковного права продолжает оставаться для России terra incognita.
В книге рассказывается о миссионерских трудах и мученической кончине святого Бонифация (672—754) – одного из выдающихся миссионеров Западной Церкви эпохи раннего Средневековья. Деятельность этого святого во многом определила облик средневековой Европы. На русском языке публикуются уникальные памятники церковной литературы VIII века – житие святого Бонифация, а также фрагменты его переписки. 2-е издание.
Книга известного церковного историка Михаила Витальевича Шкаровского посвящена истории Константино польской Православной Церкви в XX веке, главным образом в 1910-е — 1950-е гг. Эти годы стали не только очень важным, но и наименее исследованным периодом в истории Вселенского Патриархата, когда, с одной стороны, само его существование оказалось под угрозой, а с другой — он начал распространять свою юрисдикцию на разные страны, где проживала православная диаспора, порой вступая в острые конфликты с другими Поместными Православными Церквами.
В монографии кандидата богословия священника Владислава Сергеевича Малышева рассматривается церковно-общественная публицистика, касающаяся состояния духовного сословия в период «Великих реформ». В монографии представлены высказывавшиеся в то время различные мнения по ряду важных для духовенства вопросов: быт и нравственность приходского духовенства, состояние монастырей и монашества, начальное и среднее духовное образование, а также проведен анализ церковно-публицистической полемики как исторического источника.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.